Когда шла борьба за права человека, некоторые говорили: хорошо, права, — но где же обязанности? Где чувство долга, ответственность? Ведь без этого тоже нет человека! Любые контакты между людьми возможны только на одной платформе — на основании порядочности. Если этого нет — любые права бесполезны.

Была у нас такая история. Весьма уважаемые люди мне говорят: «Мы хотим помочь Вам в издательской деятельности». — «Очень приятно. А что для этого нужно?» — «Вот мы создали Международный университет, на Петровке, прекрасное здание с колоннами, рядом с Петровским пассажем. Там такие люди, такие все интеллектуальные…» Я говорю: «Ну хорошо, хорошо, давайте посмотрим. Изучить вопрос надо!» С тем членом правительства, который мне это предлагал, я был хорошо знаком, так что не доверять не было оснований. Попили чайку и на этом разъехались. На следующее заседание приезжает некий Асахара. Я тогда даже представления не имел о том, чт'o он такое. Мохнатый такой человек, от этого у него и все движения какие–то гротескные. Обнимается. Я только поежился — ну что же, раз обнимается, наверное у них так надо. Нас сфотографировали, потом появилась такая маленькая публикация в газете. А потом через некоторое время оказывается, что это страшная тоталитарная секта «Аум Синрике», которая в Токио взорвала бомбу с отравляющим газом.

Или еще одна история. Есть такая многомиллионная организация Муна, корейские пасторы. Это сейчас уже все знают, что Мун — шарлатан высокого международного класса, а Мунизм — богатая финансовая корпорация, которую корейский предприниматель при поддержке определенных кругов. А тогда у нас еще об этом почти никто не слышал. Так вот, пригласили меня однажды в воинскую часть. Выясняют, не буду ли я против, если там будет корейский пастор. Я спрашиваю: «Это еще что такое?» — «Корейский пастор из Америки. Он кореец, но его отец и мать переехали в Соединенные Штаты и он родился там». Стал он раздавать Библию <346> нашим военнослужащим. Но они сразу сообразили, что к чему, и, получив от него Библию, потом ко мне шли, чтобы я им эту Библию подписал и с ними о ней поговорил.

Помню, много лет назад подходит ко мне на одном общественном собрании один из космонавтов и деловито спрашивает: «В Библии программа есть? Программа всего человечества?» — «Есть. — отвечаю, — Всем хана!» Действительно, если мы будем вести себя так же как сейчас, — по отношению и друг к другу, и к окружающему миру, — конец неизбежен и близок.

В Писании сказано: «Не ваше дело знать времена и сроки». Признаки конца света были уже и в I веке. Достаточно вспомнить 1–е послание Соборное апостола Иоанна: говорят, что антихрист придет? — Так он уже пришел! Что такое антихрист? — Всякое ощущение окружающего зла, всякая борьба зла с добром. Зло, к счастью, пока еще не преобладает в мире. Силы добра неисчерпаемы. Говорят: «хороших людей больше, но плохие лучше организованы». Если бы мы поняли реальную действительность зла и необходимость внутреннего исправления — своего, лично каждого, — картина была бы другая. В каждом человеке сидит маленький антихрист — если дать ему волю, он вырастет в большого. В одних людях антихрист действует по неведению, по недомыслию, в других — по согласию злой воли. Когда бывает в мире обида, это беда не для обидимого, а для обидящего: он совершил несправедливость и тем самым умножил мировое зло. Если ему ответить точно так же — это будет новая ступень зла. [150] Так что, когда именно антихрист будет персонифицирован, во многом зависит от нас самих: если мы вовремя не тормознем себя на пути моральной деградации, то ускорим мировую катастрофу.

<347>

«Церковь — это дом Божий», — любил повторять Владыка. И учил, как следует в этом доме жить…

Некоторые слова в наше время употребляются так часто, что первоначальный смысл их совершенно теряется. Одно из таких слов, понятий — духовность. Оно нередко употребляется в искаженном смысле. Так было в советское время, когда у нас «поднимали духовность», что выражалось в основном в создании ансамблей песни и пляски и немного — в литературе. А светоча подлинной русской духовности, Преподобного Серафима Саровского, и упомянуть было нельзя.

Духовность в православном понимании — это та высокая степень личного внутреннего развития, которая, принимая все, высшей ценностью считает вечную жизнь своей души в полном соответствии с волей Божией. Душа неизмерима никакими ценностями. Когда мы придем на суд к Богу, нас не спросят: «Сделал ли ты что–нибудь для спасения Каракумов или Аральского моря, или для орошения Афганистана?» Бог спросит, и мы обязаны будем ответить на вопрос: «Что ты сделал со своей совестью? Было ли так, что ты когда–нибудь ее не послушал? И сколько раз ты ее не слушал, сколько раз ею пренебрегал?»

Наш преподаватель Богословского института, о. Вениамин Платонов, говорил: «Человек существо очень сложное, и поэтому не всегда можно принять адекватное решение. Можно приспосабливаться всю жизнь, и пройдешь, и карьеру <348> сделаешь, как наши некоторые литературные герои. Но когда–то неизбежно наступает момент, когда нужно будет дать ответ».

Человек, созданный Богом, был бессмертен, у него была неограниченная свобода действия, но ему был дан закон, по которому он должен был жить. Этот закон не сковывал человека, но давал направление его деятельности. «Все мне позволительно, но не все полезно», — говорил апостол Павел. Принимая все, человек выбирает лучшее. Есть старая пословица: «Нравственность, которую надо защищать, не заслуживает того, чтоб ее защищали». Человек, который сидит под домашним арестом или в одиночной камере, никаких противоправных действий не совершает, но это не значит, что он стал нравственным. Духовный человек, конечно, воспримет классическую музыку, но эстраду — далеко не всю. Из литературы он примет не только Пушкина, но даже Маяковского, — однако вряд ли согласится держать у себя на полке Демьяна Бедного. Читать, конечно, надо не только Библию — надо уметь читать и светские книги. Русская культура, безусловно, духовна в своей основной компоненте. Наше общество до сих пор более духовно, чем то, что мне приходилось встречать в иных странах, хотя сейчас эта духовность и у нас тщательно вытравливается.

Отождествлять духовность с религиозностью — это тоже крен. Я бы сказал, что знак равенства можно поставить между понятиями «духовность» и «человечность». Одно из древних имен Бога — «Сила». У греков даже возглас есть перед Евхаристией, когда хлеб и вино уже находятся на престоле: «Д'uнамис!» — «Сила!» Человек — проводник этой божественной силы в мире. Как камень — это твердое, огонь — это горячее, так человек — духовное существо, духовна сама человеческая субстанция. Весь мир вмещается в душе человека. Но если в нем нет духа — это уже не человек. Духовная сущность проявляется в человеке по–разному. Гнев и ненависть — это тоже проявления духовности, это не всегда плохо. «Ревность о Боге сжигает меня» — сказано в Писании.

<349> Когда человек выходит за рамки своего материального состава, он становится как бы равным Богу. Святитель Афанасий Александрийский сказал однажды, может быть, даже роковую для нас фразу: «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом». В богословии есть термин «обожение» — т. е. не просто почитание Бога, но именно проникновение всего человеческого существа силой Божией. Человек создан по образу и подобию Божию. Образ — это то, что заложено в человеке: свобода, совесть, начатки вечной жизни. А подобие — это задача человека. Это неотъемлемый душевный мир. Первый этап восхождения к Богу — наслаждение красотой окружающего мира. Следующий — в'uдение красоты духовной, прежде всего — красоты человеческой души. В кругах афонских старцев есть такое выражение: с Богом трудно. Бог заставляет работать всегда, мы все время должны быть в состоянии готовности, к которому призывает нас Христос.