Шрифт:
Обидно, что слава для человека – это большей частью признание бездарями и равнодушными. Признание умными – всего лишь известность. Часто в узком кругу…
Обсуждают бессонницу. Раневская:
– У меня такая бессонница, что вам и не снилось!
Взлет надо выстрадать, это падение возможно без усилий.
О знакомом:
– Он такой ленивый, что даже ленится неохотно.
Человек постоянно живет в оковах – от тугих пеленок до узкого гроба. Но если он может сам выбирать, к какой цели двигаться, – он свободен.
Если есть скорость света, должна быть и скорость тьмы?
Я свои болезни унесу с собой в могилу. Не оставлять же их кому-то в наследство.
Беседуя с журналисткой о смысле жизни:
– Правильный путь есть у любого человека, только как его отличить от тысяч неправильных? На это уходит вся жизнь. Обидно в конце понять, что шел не по тому пути.
– А вы выбрали правильный путь? – осторожно интересуется журналистка.
Раневская в ответ вздыхает:
– Путь-то правильный, только шла все боком как-то…
Руки-то у него золотые, только растут из жопы.
Моль в шкафу куда страшней скелетов в нем.
Чем ничтожней человек, тем сильней он старается оставить о себе память потомкам.
Об излишне шумной активистке:
– Она активная профсоюзная дура.
Услышав, что у перелетных птиц под крыльями большие мозоли:
– А какие же они у Пегаса!
Во мне мало зла, его на все не хватает, потому я добрая.
Актер Евгений Леонов
– Что вы хотите, милочка, сейчас быть непорядочным в порядке вещей.
Ну, какие же могут быть крупные неприятности у ничтожества?
Рассказывает сказку на свой лад:
– Поцеловал Иван-царевич лягушку, и стала она красной девицей. И горько пожалел он об этом, потому что лягушкой было гораздо лучше…
Мне иногда кажется, что половина наших дам из жаб в женщин превратились только наполовину.
Обидно, если жизнь тебе улыбается на прощанье.
Я такая старая, что помню времена, когда порядочным людям не приходилось скрывать, что они порядочные.
В нашем театре столько талантов, что плюнуть некуда!
Когда человеку нечем занять свою жизнь, он занимается болтовней.
Самое тяжелое – смерть, еще никому не удавалось ее пережить.
Без ошибок в жизни не жизнь, а отбывание срока на Земле.
Он очень тяжелый больной – килограммов сто двадцать, не меньше…
Настоящее одиночество – это когда вокруг тебя только чужие души…
В стакане людей утонуло куда больше, чем в океане.
– Фуфа (Фаину Георгиевну близкие звали Фуфой), а ты летаешь во сне?
– С моей-то жопой? Никаких крыльев не хватит.
После возвращения с чьих-то похорон:
– Не буду умирать, это слишком дорого. И речи говорят фальшиво. Если на моих похоронах будут говорить вот так красиво и сладко, я не выдержу и встану.
Как вспомню, что мои неудачи были заранее спланированы моей судьбой, так хочется набить ей морду.