Мариша сначала не поняла, что она имеет в виду. А когда поняла, то изумилась до крайности.

– С чего вдруг ты решила, что тебе отдадут малыша? Даже если бабушки и дедушки от него откажутся, есть и другая родня. У Наташи, как я помню, родственников целая куча.

– Если бы ты знала мою историю лучше, то поняла бы, что я не самый плохой вариант.

– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать.

Но больше Аня не пожелала ничего добавить, села в машину и уехала. А Мариша отправилась с визитом в тот дом, где выросла Наташа и где до сих пор жили ее родители. В квартиру по соседству с Маришей Наташа с мужем въехали после свадьбы или незадолго до нее. И это был совсем небольшой отрезок их жизни. Куда более длинный отрезок приходился на квартиры родителей молодых людей. Так что после родителей Наташи сыщица планировала посетить, если придется, и родителей Романа.

– Хотя убили-то Наташу, значит, по логике вещей и убийцу надо искать среди круга общения Наташи.

Родители убитой встретили сыщицу настороженно.

– Чего приперлась? – поинтересовалась Марина, едва открыв дверь. – Мы тебя не звали.

– А я по собственному почину приехала. Михасик не нашелся?

– Не-е-ет.

Голос женщины звучал как-то неуверенно. Похоже, Марина только сейчас вспомнила о том, что у нее есть внук и что этот внук пропал. Нечто вроде угрызений совести, испытанных ею в этот момент, заставили ее посторониться, пропуская сыщицу в квартиру.

– Проходи.

Мариша не заставила упрашивать себя дважды. Она тут же проскользнула через порог и в изумлении остановилась. Сказать, что в квартире было тесновато, значило не сказать ничего. Малогабаритные размеры стандартной двушки с огромным трудом вмещали в себя те вещи, которые вчера Марина с ее мужем «спасли» из квартиры дочери.

– Вы что же, к себе всю Наташину обстановку притащили?

– А куда должны были тащить? К чужим людям?

– Ну, я не знаю, просто тут же у вас теперь не пройти.

– Ничего. Знаешь, как говорят, запас карман не тянет. Протискивайся давай.

Сыщице ничего не оставалось, как пойти по узкому проходу следом за хозяйкой. Марина не преувеличивала, в некоторых местах и впрямь приходилось двигаться боком, буквально протискиваясь между тюками, свертками, дверцами шкафов и прочим. Входы в туалет и ванную комнату тоже были заставлены коробками.

И Мариша удивилась:

– Как же вы пользуетесь удобствами?

– А так и пользуемся. Когда надо, отодвигаем. Потом обратно.

– Ужасно. Может, вам склад снять?

– Еще на ерунду деньги тратить! Перебьемся. Небось не баре.

– Вы – это еще полбеды. Но что будет с Михасиком?

– А при чем тут он?

– Ребенок ведь не сможет среди таких гор и залежей вещей существовать. Они ведь у вас до потолка. Он захочет на них забраться и обязательно что-нибудь свернет или перевернет на себя.

– Упаси бог! – встревожилась Марина.

Но не успела Мариша обрадоваться, что хоть какие-то человеческие чувства пробудились в этой колоде, как женщина воскликнула:

– Что мальчишке тут делать?

– Но вы же его бабушка.

– И чего? Я уже старая и больная притом женщина. Сама еле поворачиваюсь, куда мне с ребенком возиться, да еще сама знаешь с каким резвым.

– Но что же тогда будет с Михасиком?

Марина явно и сама не знала, что будет.

– Может, мальчишку еще родители Романа себе заберут.

В голосе у нее уверенности не слышалось. Чувствовалось, что Марина и сама не верит, что найдутся дураки, способные взять в наше время заботу о маленьком ребенке. Пусть даже этот ребенок и их собственный внук.

– А если и они не захотят?

– Ну… тогда не знаю. Может, кто из наших родственников желание выразит. Правда, у всех полно и своих огрызков.

– Не поняла… Вы что, даже не уверены, возьмет ваша семья Михасика или нет?

– А чего ты не поняла? Кому он теперь нужен, сирота горемычная? Ни отца, ни матери. Говорила я Наташке, рожай от Генки или от уголовника хоть своего. Так нет же, уперлась! Те замуж ее, видишь ли, не брали, а Ромка согласен был и жениться. Вот она и сказала: хоть за нищего, но замуж. Самолюбивая была она больно, от этого, как я думаю, все и беды.

Мариша услышала из всего сказанного одну фразу.

– Так Наташа и сама толком не знала, от кого у нее ребенок?

Мать покойной кинула на нее острый взгляд:

– Ну, теперь-то уж скрывать нет смысла. Сомневалась Наташка. Она ведь у меня красавица была, успехом у мужиков пользовалась. Какие за ней видные парни ухаживали, не чета этому ее хлюпику, которому она в итоге досталась! И чего она с ним связалась? Далась ей эта печать в паспорте. Что ей, жить с этой печатью? Ведь Генка у нее мужик был что надо. Ну, женат, так что с того? Жена ему совсем не мешала. Он же все время в разъездах, поди там уследи, когда он и впрямь в деловой поездке, а когда с Наташкой в Италии. Или тот же Борис… Вот уж мужчина так мужчина.