Официанты выпроваживают последних завсегдатых,таксисты развозят их по домам.Ночь удушающе темна. И всем понятно —она принадлежит не нам,не нам, но и не вам.Каждую ночь подземный гул и огни в небе.Каждую ночь экзорсисты изгоняют чертей.Долго ли душа может прожить на хлебе?На воде и хлебе,безо всяких страстей.Подливаю спирт в бензобак своего существования.Потом удивляюсь, почему мотор барахлит.Читаю рекламу, ища понимания,пытаясь понять,откуда смердит.В вопросах притворства всеобщая искренность.Скрывать что что-то скрываешь – бессмысленно.В четыре утра нужно быть бдительным,особенно бдительноследить за своими мыслями.Впрочем, я и в полпервого отягчен заботами.Одна из них – чтоб не вырвалось, когда не ждешь,что-нибудь вроде «это я работаю.Я работаю,а ты просто сопли жуешь».Еще одна —соответствовать собственным представлениям.Быть лучше – лучше, не быть, заметь, —совсем хорошо. По поводу и без иметь свое мнение,свое мнение.И чужие мнения тоже иметь.Третья забота – не придавать значения двум первым,этой самой и всем, что идут за ней.Полагать метод забивания самым верным,а забывания метод – еще верней.И за этим всем маскировать непригодность этоговсего чтоб что-либо маскировать.Плевать в небо и, не дождавшись ответного,плевка не дождавшись,ложиться спать.И вот уже опять утро, и вот уже я гордой походкойчеловека, который ни к чему не готов,выплываю, как будто подводная лодка,под звуки канонады,канонады выбиваемых ковров.Рассвет принадлежитгрязным стеклам и смятым постелям.Сонные ночные продавщицы протирают полки.Что случилось, пока мы не смотрели,пока мы моргаличудовищно долго?Ничего.– — —-– —-– —-– —-– —-–И вот – уж е снова ночь, солнечное затменье,не моя и ничья, само собой.Пока я возвращаюсь домой,свет фонарей обтекает деревья,свет фонарей обтекает деревья,пока я возвращаюсь домой.
Трубы
Трубы дымят электричке вслед.Ни тебя, ни меня тут давно уже нет.
