Сын простого рабочего и учительницы, Бард все в этой жизни постигал сам. И понятие просвещения пришло очень скоро. В этой жизни что-то значил лишь тот, кто что-то умел. Знания стали его ключевой программой. Перемежая посещение школьной, электронной библиотеки в заштатной школе с яростными драками во дворе, за отстаивание своего права, быть ботаником. Возвращаясь домой в кровавых соплях, Бард знал, что сегодня отвоевал у жизни еще кусок, который именовался «ЗНАНИЕ» Однако, знаний на сегодняшний день, катастрофически не хватало. Образование, которое, могла дать муниципальная бесплатная школа, даже начальным, назвать было трудно. Умение читать и знать основные арифметические действия были вершиной образовательного процесса. И только благодаря матери, которая составила для Барда индивидуальную программу обучения и неустанно занималась его образованием, Бард смог без особого труда поступить в колледж. Проявив недюжинные способности в электротехнике, он умудрился совмещать учебу с подработкой в частной телефонной компании и к концу обучения сумел скопить денег на первый год обучения в физтехе. Казалось бы, судьба улыбнулась ему, но как часто улыбка судьбы являет собой ее очередную гримасу. Жизнь шла, как и шла, по вроде бы накатанной колее, когда после выпускных экзаменов в физтех произошло страшное. Бард в мельчайших деталях помнил эту картину. Вот он победителем возвращается с экзаменов, довольный и гордый, хорошо сделанной работой. А на первом уровне, его уже ожидает, исковерканный кусок металлопластика, все что осталось от кабины вертикального лифта. Тел родителей он так и не увидел, настолько плотно были перемешаны останки пассажиров и кабины. Ему что-то говорили врачи, прибывшие на место катастрофы. Какие-то дежурные фразы, произносили легионеры, стоявшие в оцеплении. Бард ничего не слышал и не воспринимал. Совершенно оглушенный, без единой мысли в голове он шагал по улицам первого уровня, распираемым вечно текущей толпой. Толпа, словно живой организм, как будто чувствовала его состояние и постепенно вокруг него, образовалось пустое пространство в несколько квадратных метров. Очнулся Бард в чужом квартале, когда уже включилось уличное освещение. Надо было возвращаться. Но он, даже теоретически не мог представить, что войдет в опустевшую квартиру, где каждая вещь, будет напоминать ему о родителях: будь то небрежно, впопыхах брошенный тюбик губной помады, или раздавленный в пепельнице окурок. Воздух, приобрел тяжелый металлический привкус.

"Сейчас пойдет дождь, надо укрыться", отрешенно подумал Бард. Но куда-то бежать или, что-то делать не было ни сил, ни желания. Он не заметил, как около него бесшумно опустилась спецмашина легиона. Двое легионеров быстро втолкнули его в отделение для задержанных, и бесцеремонно обыскав, забрали личную карточку. Через несколько минут, после идентификации его личности, машина опустилась на парковочный узел восьмидесятого этажа его небоскреба. Сопровождаемый, легионером и врачом патрульной машины, Бард был доставлен в свою, теперь пустую квартиру. Врач сделал ему инъекцию, легионер выложил на стол личную карточку и изъятые при обыске мелочи, после чего, он остался один на один с опустевшей квартирой. Наверное, он сошел бы с ума, но врач, хорошо знал свое дело. Бард очнулся утром, лежа на полу посреди кухни. Преодолевая вялость, вызванную инъекцией, он начал уборку. Все вещи родителей, были безжалостно отправлены в утилизатор. Исключение было сделано, только для электронной рамки с семейным альбомом. Но, и ее Бард, спрятал в стенном шкафу, на самой дальней полке. Жизнь продолжалась, и надо было учиться жить заново. Платежные карты родителей, несмотря на режим строжайшей экономии, опустели быстро. Подработка в телефонной компании, давала деньги на жизнь, но не на обучение. Год подходил к концу, когда ребром встал вопрос об оплате второго года учебы. Положение было безвыходным, и Бард откровенно рассказал о своих проблемах преподавателю физики Исаку Ароновичу, ведшему их курс. На следующий день, ему пришло приглашение посетить, отдел персонала Корпорации «Перспектива». Дальше оказалось проще. На талантливого студента, обратили внимание менеджеры по персоналу, которые словно крысы, снующие среди отбросов, выбирали из серой студенческой массы самые лакомые кусочки, для своих хозяев. С открытием Эдема «Перспектива» разбогатела, ее значимость в жизни планеты возросла настолько, что по уровню влияния, сравнялась с основными институтами власти. При этом значительные финансовые ресурсы, позволяли ей осуществлять многие решения, без уведомления, или даже в обход этой самой власти. Постепенно слово «Перспектива» исчезло из обиходного лексикона, и она стала именоваться просто, «КОРПОРАЦИЯ». Бард получил должность лаборанта, в отделе исследований электродинамики, затем, еще до окончания обучения, стал заместителем начальника отдела, а по окончании физтеха, возглавил весь отдел. Проблемы, связанные с оплатой обучения пропали сами собой. Четыре часа в день, которые Бард, в соответствии с контрактом, должен был отрабатывать на Корпорацию, представляли весьма неплохой доход, да и финансовая поддержка Грина, не навязчиво, но своевременно предлагавшего не достающие до оплаты обучения суммы, оказалась весьма и весьма неплохим подспорьем. Попытки представителей Корпорации, загнать Барда в рамки узкой специализации электродинамики, оказались провальными. Имея в своем распоряжении университетскую библиотеку и доступ ко всем научным материалам института мирового пространства, Бард с жадностью накинулся на появившуюся возможность увеличить свой багаж знаний. Он с удовольствием постигал химию и не обязательную по программе тригонометрию, биофизику и астрономию, а открытие магии высшей математики, сделало его универсалом в научной работе. К этому времени в его голове и зародилась идея создания генератора торсионного поля. Толчком в этой идее послужили работы известного астрофизика Дин эль Аддинда ибн Фатиха, об анизотропности мирового пространства. Пытаясь объяснить искривление пространства в полях высокой гравитации Дин эль Аддинд предположил, что физический вакуум это не ничто, а нечто. Нечто материальное, существующее в виде, какого то пока не исследованного поля. Ибо ничто, не могло искривляться, под воздействием чего бы то ни было. И несмотря на то, что весь научный мир обрушился на ученого с критикой, обвиняя в попытках возродить, давно развенчанные и позабытые идеи эфирного пространства, Барду идеи астрофизика понравились. А после произведенных расчетов и правок, наиболее слабых, с его точки зрения мест, теория торсионного поля приобрела стройность и математическое обоснование. Ну а если есть поле, то его можно и сгенерировать. По замыслу Барда, управляя торсионным полем, можно было изменять и искривлять в необходимой степени мировое пространство. А свободное искривление мирового пространства, давало возможность перемещения в нем материальных предметов, с минимальными скоростями, на максимальные расстояния. Изложив свои идеи научному руководству Корпорации, Бард добился, чтобы работы над торсионным генератором, его разработка и создание, были поручены, возглавляемому им отделу. Но практическая реализация проекта, пробуксовывала уже четыре года. Торсионное кольцо поля, образующееся под воздействием электромагнитных полей, слитое в единый конгломерат с гравитационными конусами, вело себя как капризная девчонка. То, образуясь, то распадаясь с мощнейшим выбросом энергии, кольцо жило по своим собственным, только одному ему известным законам и закономерностям. Создать на этой основе, какую-либо устойчивую конструкцию, казалось немыслимым. Бард бился над этой проблемой уже год и видимого конца исследований в ближайшей перспективе не усматривал.

Торсионный генератор, ни в какую, не хотел работать стабильно. Казалось, что в тончайшие расчеты, вмешивается некая неподвластная ему сила, которая и вызывает непредвиденные флюктуации, в работе четко физически выверенного, технически исправного устройства, именуемого в просторечии, фазовым асинхронным порталом.

– Ну, что, что не так? Чего тебе еще не хватает? Бард смотрел на схему, терзал ум и не находил ответа. Две таблетки обезболивающего, глоток чистого кислорода и витаминная смесь в желтом драже, сделали свое дело. Боль ушла, и вернулось четкое понимание стоящей перед ним задачи. Сосредоточившись на расчетах, Бард вычленил неоправданно низкий коэффициент корреляции и ввел новую формулу конгруэнтности. Получалось красиво, но к чему это приведет, он не знал. Компьютерная расшифровка запаздывала, но схема уже работала и работала стабильно. Всплески флюктуаций умерили свои скачки и приближались к почти идеальной прямой.

Не к месту прозвучал сигнал видео вызова. Бард, небрежным жестом включил коммуникатор и услышал дребезжащий голос начальника отдела видеоконтроля. Поздравляю, наконец-то вы решили эту задачу, можете себе добавить двадцать кредитов к ежемесячной выплате, усмехнулось гладко выбритое лицо на экране коммуникатора.

– Двадцать кредитов! Да подавись ты ими. Я знаю, сколько это стоит, – подумал Бард.

– Это стоит, ровно двадцать пять миллиардов человеческих жизней. Жизней упакованных в сталь и бетон. Жизней закатанных в углепластик и перемешанных в трехмерном пространстве. Жизней со всеми их чувствами и переживаниями, с горем, радостью, любовью и ненавистью со всем, тем, что называется душой. И эти жизни оценили в двадцать кредитов. – Ну, нет, так не будет! Бард нажал и тут же отпустил кнопку видео коммуникатора. – Идиот, ведь тебе только что показали, что квартира под полным контролем», – подумал он. – Нет, так нельзя. Обычные, в том числе вербальные способы общения с бойцами «Сопротивления» были исключены.

О «Сопротивлении» – военно-политической жестко законспирированной организации, существующей на непонятно какие средства, Бард знал давно. Да и трудно бы было не знать, когда на неё, вешали всех чертей этого мира, подконтрольные правительству средства массовой информации. Случись техногенная авария, стихийное бедствие, или несчастный случай – виновато сопротивление. Во всех нераскрытых преступлениях, во всех экономических катаклизмах и во всех бедах этого мира, виновник был один, как и одним был общий враг, всего прогрессивного человечества. И именовался этот общий враг – «Сопротивление». О нем вещало телевидение, это было главной темой на всех сетевых порталах, это словно железные скобы вбивалось в головы людей с рождения и до смерти, всеми возможными и невозможными способами на любом уровне. И надо заметить, жесткий диктат мирового правительства давал свои результаты. Сопротивление было хоть и хорошо организованной, но весьма малочисленной и маловлиятельной группой, выступающей за запрет тотального контроля над личностью, за экономическое и социальное равенство между людьми. В программе Сопротивления были и другие, большей частью, с точки зрения Барда, правильные направления, но более всего его привлекал тезис, о расселении части человечества на доступных космических объектах, для снижения демографического давления на Землю.

С Сопротивлением, Бард столкнулся, как он считал, совершенно случайно. Во время одной из студенческих вечеринок, как обычно пришлось доказывать свое право, быть не таким как все, в банальном кулачном бою. Однако силы, как в прочем и в большинстве других случаев оказались не равными. Четыре бугая с факультета физической культуры, против одного физически развитого и крепкого, но достаточно легкого противника. Несмотря на то, что после седьмого класса Бард сознательно начал изучать боевые искусства и уделял тренировкам не менее часа в сутки, для громил из физкульта, он представлял весьма легкую добычу. Поединок был проигран, еще не начавшись. Но, внезапно в ситуацию, вмешалась некая третья сила. Субтильный юноша с факультета прикладной механики, по прозвищу «Грин – очкарик», неожиданно пришел на помощь.

– Ребята, а не пошли бы вы, туда, откуда на белый свет появились, – заявил он, загородив своим не слишком внушительным телом уже изрядно потрепанного Дмитрия. Четверо качков, взахлеб заржали. «Уйди дефективный, а то помнем». Грин аккуратно снял очки и, положив их во внутренний карман куртки, остался на месте. Дальнейшее Бард с изумлением созерцал, своим единственным не заплывшим глазом. Тактика амбалов была давно и всем известна. Один, как правило, бросался в ноги, лишая жертву возможности двигаться, остальные тут же обрушивали на противника град ударов. Учитывая, что любой качок из физкульта весил как минимум под девяносто, исход схватки был предрешен. Хватало одного двух ударов, чтоб противник потерял сознание. Прием конечно не эффектный, но весьма эффективный. Однако сегодня, он не сработал. Грин, сделал пол шага назад, и когда качок рухнул мордой в пол, загребая руками пустоту, нанес один, вроде бы и не сильный удар ногой в затылок. Трое остальных не в силах остановить стартовый рывок встретились поочередно с ногой, рукой и локтем, очкарика Грина. Бой был закончен в двадцать секунд. Грин, подошел к Барду и ровным голосом, предложил выйти пообщаться. – Надо же, – ошеломленно подумал Дмитрий, – даже дыхание не сбилось. Грин ждал. Бард, пошатываясь, шагнул к выходу, опершись на твердую руку Грина, подхватившего его под локоть.

– Ты с ними не связывайся, – сказал Грин. – Они специально девчат подговаривают, на их вечеринку пару умников пригласить, чтобы показать, кто хозяин жизни.

– А я и не связывался, – ответил Дмитрий, – я из – за Анюты…». Бард осекся, поняв, что Грин, уже все сказал за него.

– Ага, просёк, – удовлетворенно усмехнулся Грин.

Так потихоньку завязался разговор. Только позже, Бард осознал, что Грин, вел себя с ним, предельно корректно и вежливо, стараясь предупреждать его вопросы и отвечать на незаданные. Если бы Бард мог наблюдать со стороны, то сразу бы понял, что Грин незаурядный психолог и воспитатель, каковой, в прочем, и была его основная функция в Сопротивлении. Сейчас же Барда больше удивляли и восхищали бойцовские качества обретенного друга. Они сдружились, и Грин, начал ненавязчиво предлагать свою помощь в самых разных житейских вопросах, делая все, чтобы Бард мог спокойно учиться.