«Предавшись страсти, забудь о рассудке», – написала Мария резюме на полях и глубоко задумалась. Её раздумье прервал сэр Стивен.

– Добрый день, ваше величество, – повторил лорд-канцлер.

– Я рада вас видеть, милорд, – ответила Мария, подставляя руку для поцелуя.

– Я не потревожил вас? Мне сказали, что к вам можно, – спросил сэр Стивен.

– Нет, вы не потревожили меня. Я читала… Впрочем, это не важно, – Мария отложила книгу в сторону.

– Прошу прощения, если я всё-таки потревожил вас, – виновато поклонился сэр Стивен. – Дело, по которому я пришёл, в сущности пустяковое, но необходимо, чтобы решение по нему было одобрено вами.

– Я вас слушаю, милорд.

– Сегодня утром нам удалось схватить заговорщиков, имевших целью свергнуть ваше величество и нанести удар по католической вере.

– Очередной заговор. Какой он у нас по счёту? – безучастно спросила Мария.

– Да, конечно, очередной заговор, ничего страшного, но есть некоторые обстоятельства… – сэр Стивен замолчал.

– Я вас слушаю, – повторила Мария.

– Следствие ещё не началось, но по некоторым данным, заговорщики пытались возбудить против вас народ и для этого распускали гнусные слухи о вашем величестве, – сэр Стивен посмотрел на королеву.

Она молчала, рассеянно глядя в окно; было непонятно, слышит ли она лорд-канцлера.

– …Распускали гнусные слухи о вашем величестве, – повысил он голос. – В частности, что ваша жестокость не знает границ, что вы лично убиваете своих врагов, пытаете и поджариваете на медленном огне всех, кто нелоялен к вашей власти; что вы, – простите меня, ваше величество, я лишь пересказываю слова заговорщиков, – что вы пьёте кровь своих жертв, подмешивая её в крепкое вино.

Мария поморщилась:

– Зачем вы мне это рассказываете? Я знаю, что чернь не любит меня.

– Но, ваше величество…

– Мой народ не любит меня, – продолжала Мария, не слушая возражений лорд-канцлера. – Я дала ему свободно вздохнуть после страшного тиранического правления моего отца, я отменила кровавые законы короля Генриха, я выпустила из тюрем невинно осуждённых людей, я вернула нашу исконную веру, я возвращаю крестьянам землю, отнятую у них при моём отце, я перестала душить народ налогами, – но мой народ не любит меня. А моего отца народ боготворит, называет его настоящим королём и считает, что при нём в государстве был порядок. Так зачем же вы пересказываете мне все эти чудовищные измышления, которые родятся в головах народа? Я презираю глупую чернь и не интересуюсь, что она болтает про меня.

– Да, вашего отца народ боготворит, – подлил масла в огонь сэр Стивен. – Люди постоянно вспоминают «славного короля Генриха» и сравнивают его правление с вашим. «При Генрихе всё было бы по-другому, при Генрихе не было того и этого», – болтают в народе.

– Вот видите, – сказала Мария. – Зачем же вы оскорбляете мой слух всякой мерзостью?

– Ваше величество, я осмелился доложить вам об этом только в связи с заговором. Я хотел показать вам, до какой низости дошли эти негодяи, за одно это они заслуживают смерти. С вашего позволения, я бы приказал казнить их немедленно, однако мы должны найти все нити заговора. Боюсь, что в нём замешаны лица, слишком известные вам, – сэр Стивен сделал многозначительную паузу.

– Слишком известные мне? Кого вы имеете в виду? – насторожилась Мария.

– Мне тяжело об этом говорить, но есть сведения, что её высочество принцесса Елизавета знала об этом заговоре и, возможно, была готова возглавить его, – сэр Стивен понизил голос и почти прошептал последние слова.

Мария дрогнула и отвела глаза.

– Эти сведения точные? – спросила она.

– Как я вам доложил, следствие ещё не началось, – неопределённо ответил сэр Стивен.

– Она рвётся к престолу с такой же наглостью, как её мать, – желчно заметила Мария. – Нам хорошо известно, как сильно Елизавета желает нашей смерти, – но её нетерпение, оказывается, столь велико, что она готова пойти на преступление. А чего ещё ожидать от дочери преступницы – как мы понимаем, преступные наклонности передались Елизавете с молоком матери.

Мария замолчала.

– Что же нам с ней делать? – нерешительно спросила она затем. – Нельзя забывать, что она дочь короля Генриха и наша сестра… Что нам с ней делать, милорд?

– Если позволите, ваше величество, я не стал бы торопиться с окончательным решением: мы ведь не знаем в точности степень вины её высочества. Следствие покажет, насколько принцесса Елизавета замешана в этом заговоре, а пока её можно поместить в Тауэр, чтобы в любую минуту мы могли задать ей необходимые вопросы.

– В Тауэр? Арестовать? – с сомнением произнесла Мария.

– Почему же – арестовать? В Тауэре есть превосходные комнаты, достойные для проживания высокопоставленных персон, – возразил сэр Стивен. – К тому же, пребывание в Тауэре благоприятно влияет на людей: они быстро избавляются от дурных помыслов.

– Хорошо, пусть будет так, – сказала Мария. – Поместите Елизавету в Тауэр; в любом случае это будет неплохая острастка для неё. Заготовьте указ, поставьте на нём печать, а я подпишу.