Во дворе увидел бабушку. Она несла ведро с водой, зашла в баню вылила ведро в бак, а потому затопила и печку. Мне показалось это странным. Всегда топили к вечеру, когда все возвращались с работы. А тут – с утра.

«Наверное, собралась белье постирать и хочет нагреть воды», – подумал я и продолжил работу.

Стиральных машин не было ни у кого в деревне, как и электричества. Все стирали в корытах на ребристых стиральных досках. Поэтому вода нагревалась в бане, обычная процедура.

Мне стиральную доску брать в руки, было категорически запрещено, так как на ней остались следы от моего музыкального гвоздя. Я на стиральной доске с помощью смычка под названием «гвоздь» «играл» произведения «Чайковского, Моцарта и седьмую симфонию Шостаковича»… Металл на доске рифленый, и, если проводить гвоздем по нему, издавались воистину космические звуки. По радио частенько слышал, как диктор говорил: «…послушайте седьмую симфонию Шостаковича…» Я внимательно ее слушал, и мне было понятно, что вот на этом отрезке мелодии идут фашисты по нашей русской земле в своих грязных сапогах и нагло улыбаются. Я мысленно представлял эту картину, брал доску и проводил по ней гвоздем, играя в унисон мелодии. Доска сильно царапалась, а потом на ней одежда рвалась. По этой причине я был лишен музыкального инструмента. Но у меня в запасе были и другие инструменты: это ведра, висевшие на рогатине у крыльца, разные металлические бочки в саду. Звук, конечно, был не такой, как у стиральной доски, но у них имелись свои музыкальные краски.

Да, утро у меня началось в делах и заботах. Я нарезал ножницами из крышки треугольных отрезков, на наковальне с помощью молотка из них сделал наконечники и надел на камышовые стрелы. Они были легкими, летели далеко, точность попадания «стопроцентная». Лучше стрел из камыша в мире не найти.

Итак, я был вооружен и опасен, боекомплекта у меня хватит на пару боев с «бледнолицыми», остается только их найти и уничтожить. Для этого нужно еще откопать свой «томагавк», сделанный из доски с наконечником из куска металла, который был зарыт в огороде. «Томагавк» хранился в деревянном ящике, укрыт травой, и его найти было никому невозможно. Кроме Васька, который все мои секретные заначки находил по запаху. Наверное, в прошлой жизни Васёк был кинологом у собак, где ему и передался этот дар: нахождения предметов по запаху. А вот как убрать запах со своей тропы, я не знал, поэтому постоянно все перепрятывал. Кроме «томагавка», в ящике хранилась и атрибутика «скромного, великого» индейца, то есть меня. Это головной убор из березовой коры с петушиными и гусиными перьями, воткнутыми в него.

Жаль, что у нас в России наши руководители государства и чиновники не носят такие уборы. Надев его, внутренне становишься чище душой, и ты уже обязан быть честным, смелым, защищать бедных, отдавая им последний кусок хлеба. У современных руководителей все наоборот: забрать, отнять, поделить, обмануть, и еще куча глаголов, и все в свою пользу.

У нас, у «индейцев», за эти качества – смерть. У современных чиновников наказание ограничивается домашним арестом в 12-комнатной квартире с видом на море или еще «хуже» – отправят куда-нибудь послом в «отсталые» страны, Швейцарию или Германию, а там скукота беспросветная. От посещения разных презентаций, художественных выставок, ресторанов, пляжей, горных курортов, катания на яхтах можно сойти с ума, такого наказания нормальному человеку не вынести.

Бабушка окрикнула меня, я ей ответил, что нахожусь в столярке.

– Я дойду до магазина, а ты побудь дома, баба Еня пойдет в баню мыться, скоро вернусь, – сказала она.

Ну, что ж, появился момент, где я буду не под присмотром старших. Есть возможность пострелять из лука во все, что есть во дворе. Но стрелы в этот день были не так точны, мысли о волшебных словах меня никак не покидали. Нужно как можно быстрее их найти, значит, нужно искать другие варианты.

«Может, мне сделать крылья? Тем более, я их конструкцию знаю, видел ее в книге у брата Михаила, только вот нужно найти подручный материал для изготовления», – все рассуждал я. Уже представлял, как разбегусь с горы, поднимусь в небо и буду парить над деревней. Стоп! Меня же могут увидеть ребятишки, тем более – Васёк. У него глаз, как у орла, побегут за мной и узнают волшебное место. Нет, такой вариант мне не подходит. Пока сидел, строил свои планы, вернулась бабушка.

– Встретила управляющего, он попросил сегодня поработать на зернохранилище, так что играй во дворе, пока не вернутся старшие. А потом пойдем на ток.

На зернохранилище, или, как его называют, «ток», в уборочную пору привлекали всех жителей деревни для просушки пшеницы. Зерна собирали много, и его нужно было веять, то есть очищать от шелухи и проветривать. Я тоже иногда участвовал в этот ответственном деле, когда меня бабушка брала с собой. На зернохранилище снимал обувь и бегал по зерну босиком, утопая по пояс.

Ну что же, придется находиться дома. Взял свое увеличительное стекло под названием «лупа», которое подарил отец, березовое полено и сел на ступеньку крыльца. Небо чистое, солнышко светит ярко, можно и повыжигать на бересте. Настроил у лупы фокус и стал выжигать звезду. Запахло дымком, который тонкой струйкой поднимался верх. С бани вернулась баба Еня и прошла в дом.

– Шурик, подойди ко мне, – окрикнула она меня.

Я зашел в дом, она сидела на кровати и заплетала свои седые волосы в косу.

– Шурик, сбегай за бабой Мотей и скажи, что я ее зову к себе в гости, а сам где-нибудь поиграй, – сказала она, смотря в маленькое зеркальце.

Бабушка Еня была чистюля, поэтому и в бане мылась сегодня с утра.

– Ура! Меня отпустили играть! – закричал я так громко, как будто это разрешение случилось впервые.

Пулей выскочил из дома и побежал к соседям. Баба Мотя была во дворе.

– Баба Мотя, вас зовет бабушка Еня, попросила прийти в гости.

– Хорошо, – ответила баба Мотя и направилась к нашему дому.

Так, у меня появилось законно отпущенное время для игры, сбегаю и поищу Васька и его товарищей. Некоторые их секретные места я тоже знал…

Это рядом, за огородом, в растущей конопле. У них там был сделан шалаш. Это не просто какой-то туристический шалаш, а «партизанский штаб». В нем находилась вся атрибутика военного командного пункта. По бокам его стояли скамейки, сделанные из досок, под которые были подставлены пеньки. В углу – старая керосиновая лампа, несколько гранат, изготовленных из дерева и лежащих у входа, посередине – стол из ящика для бутылок. Все, что требовалось для ведения боевых действий, имелось.