Глава 8

Стюардесса принесла кофе господину Бабловскому. Пока в США экспозиция саркофага с телом Ленина собирала кассу, господин Бабловский летел к последней точке гастрольного тура. Попивая кофе и читая свежую прессу с ноутбука, он вспоминал последние события. Перед глазами вставали кадры CNN.

Как всегда, митинговали в Штатах все, кому не западло. Феминистки утверждали, что Ленин был подставным лицом, а революцию в России делали Крупская и ее подруга Фанни Каплан. А покушение на Ленина – всего лишь ссора между подругами. Нью-йоркские растаманы утверждали, что Ленин был негром – этим и объяснялась его любовь к люмпенпролетариату, то есть чернорабочим.

Старт американской части тура «Последняя гастроль» сопровождался не только грандиозным шоу, но и резким повышением спроса на товары с советско-коммунистической символикой. Американский Диснейленд запустил сверхуспешный аттракцион «Паровоз истории». От обычных американских горок аттракцион отличался тем, что вагончики двигались отдельно друг от друга, причем каждый – по своей траектории. Не все вагончики доезжали до финиша.

Анимационная студия Pixar, известная блокбастером «Ледниковый период», выпустила на экраны мультверсию фильма

«Приключения неуловимых мстителей в неолите». Роль Бубы Касторского исполнил известный комедийный актер Шрек.

В это же время состоялась мировая премьера фильма «Ночной дозор». По мнению телегида «Телегад», смешнее всего рэп к финальным титрам звучал на китайском языке.

Следующая мировая премьера, анонсированная Первым каналом, уже давно и с нетерпением ожидалась зрителями. Это была работа известного голливудского режиссера о прославленном кубинском революционере. Фильм, как уже говорилось, в основном о том, что капитализм – в заднице. Но, судя по актерскому составу, у фильма были серьезные претензии на кассовый успех и в капстранах. На роль несгибаемого Че Гевары Квентин Тарантино пригласил Джонни Деппа. Ленина сыграл лысый Брюс Уиллис, а Крупскую – Вупи Голдберг. Роль Фанни Каплан Квентин по блату оставил для Умы Турман. Даже юные фанатки «Титаника» смогли увидеть своего смазливого кумира в эпизодической роли матроса Железняка.

Глава 10

В это же время. Томас Гэд вышел из офиса Красной партии Российской Федерации и направился к своей Lamborghini, стоявшей на корпоративной стоянке. Он довольным взглядом обвел преобразившуюся площадку – один из плодов своих усилий по ребрендингу. Троллейбусы и трамваи, на которых ездило руководство КПРФ до отмены льгот, уступили место двум десяткам Ferrari Superamerica. На капоте каждого автомобиля горделиво-эффектно поблескивала эмблема с изображением скрещивающихся серпа и молота. Томас Гэд подошел ближе и провел рукой по красному капоту. Тут его взгляд упал на логотип автомобиля. Господин Гэд не поверил своим глазам: на желтом фоне прославленный черный конь, встающий на дыбы, был… запряжен в плуг.

– Вот, блин, – поморщился он, – только выпустишь брендинг из-под своего контроля, так тут же начинается рабоче-крестьянская самодеятельность, – отвернувшись, он подошел к своей машине.

– What the fuck? – удивился господин Гэд на всю стоянку. Бык на логотипе его Lamborghini тоже изменился – у него появилось вымя и уменьшились рога.

– Доярки еще не хватало, – ошалело пробормотал он, уезжая со стоянки. – Прямо какая-то коммунизация брендов началась…

Из-за пережитых волнений Томас Гэд не на шутку проголодался. В столовой КПРФ шел капитальный ремонт, поэтому он поехал в «Макдональдс». У въезда на парковку он вышел из машины, взялся за передний бампер и, матерясь, перетащил автомобиль через «лежачего полицейского». Московские бордюры и «лежачие полицейские» оставляли глубокие следы на днище автомобиля – производители Lamborghini гордились практически отрицательным клиренсом.

В очереди Томаса Гэда толкали, на кассе – облаяли. Картофель фри оказался неразмороженным, кока-кола – теплой и разбавленной. Сдачу с двадцати долларов ему насыпали пионерскими значками.

– Советские недели в «Макдональдс» – еще больше хлеба в котлетах! – прочитал он транспарант во всю стену. – Толково! – Томас Гэд уважал чужое умение поймать волну.

Пока он поглощал гамбургеры «МакЛенин» и «МакЧе», к нему дважды подходила провинциальная девушка, предлагая заняться марксизмом. Томас Гэд не обращал на девушку внимания: статья на экране его ноутбука пахла заказом.

Дальше Томас Гэд читал с особым интересом – никто, кроме него, не мог рассказать, какую долю бренд-кода составляет его эмоциональная часть.

– Жаль, не дают Нобелевскую премию по брендингу, – пробормотал Томас Гэд, набирая номер Нобелевского комитета.

6 сентября

Работаю. Обложился литературой. Мозг похож на губку, которую хорошенькая уборщица макает в ведро с мыльной водой. Жмяк – мозг жадно впитывает знания. Жмяк-жмяк – выжимают из него идеи.