Проходивший мимо, отец Николай вежливо попросил Фокичева не курить около храма.

– Да пошёл ты!.. – огрызнулся Фока.

Священник вновь попросил выбросить сигарету.

– Может, попробуешь отнять?! – усмехнулся Фокичев и шагнул вперёд, вытягивая руку с сигаретой.

Наблюдавший за этим безобразием, Борис не удержался, бросил лопату и направился к Фоке. Ударив под поднятую руку, он погасил сигарету об лоб Фокичева и опустил окурок ему в карман, затем резко вывернул кисть, направляя локоть вверх.

– Cёма, падла, ты где?! – взвыл Фокичев от боли и злости.

Семёнов тут же подбежал, но, столкнувшись с Фокой, чуть не упал.

– Да урой ты его! – вскрикнул, освободившийся от захвата, Фока, толкая Семёнова к Борису.

Сёма кинулся в атаку.

Через несколько секунд боя Борис вдруг почувствовал себя весьма комфортно – как когда-то на татами. Семёнов теснил его, но все свои удачные удары фиксировал, хотя Борис и достал его несколько раз весьма ощутимо. Когда оба оказались за рабочей времянкой, Семёнов жестом остановил Бориса и, протянув ему руку, сказал:

– Я – Пётр; а тебя – знаю, – отец Николай рассказывал.

– Но он-то откуда?..

– Потом, потом, – перебил Семёнов. – Посиди тут немного, а потом возвращайся к работе. Я всё улажу. Поговорим ещё.

Сразу после ухода Петра к Борису подошёл отец Николай.

– Живой? – поинтересовался он с едва заметной иронией.

– Почему вы просили за меня?.. Что вы про меня знаете?

– Знаю, что тебе нужна помощь.

– Не понимаю.

– А я тебе объясню, только – не сразу. Постепенно всё поймёшь. Главное – приходи сюда почаще.

– Да, вроде, не дурак, – обычно всё с первого раза понимаю.

– А вот обижаться – не надо. Просто поверь, что нам есть о чём поговорить. Тут, кстати, спокойно будет в ближайшие дни, – Фокичева сюда больше не направят.

Дальнейшие дни показали, что священник был прав. Куда-то исчез Фока. Работой деловито руководил Сан Саныч.

Борис и Дмитрий выравнивали площадку перед храмом, когда подошёл Пётр и позвал Бориса с собой.

– Фока руку лечит. Несколько дней отдохнём от него. Ну а когда появится, – старайся держаться от него подальше… Я хотя «лапши» ему и «навешал», будто ты из «крутых» и со связями, но не могу предугадать, что в нём возмёт верх: трусость или подлость.

– Сам-то зачем с ним связался?

– Пришлось, иначе сейчас был бы либо калекой, либо покойником.

Семёнов открыл дверь храма и пропустил Бориса вперёд. Борис автоматически поклонился так же, как кланялся когда-то, заходя в спортивный зал. Подошёл отец Николай; Борис поклонился и ему.

Священник поздоровался, попросил подождать и удалился.

Пётр слегка ткнул Бориса в бок и зашептал:

– Храм – не додзё, а священник – не сенсей… Работать будем наверху.

– На чердаке что ли?

– На колокольне.

Вскоре вернулся отец Николай и вручил Борису ящик с инструментами, а Петру – несколько книг; затем достал ключи и направился к боковой двери, наставляя попутно работников:

– Скорость мне от вас не нужна… Колоколов всё-равно пока нет… Главное – на совесть работайте, а между делом – книги почитайте. Если будут вопросы, – обращайтесь.

Колокольня, в самом деле, больше напоминала обычный чердак.

Осмотревшись, Борис с удивлением заметил макивару и другие подобные приспособления для тренировок.

– Ещё и тренируешься здесь?

– Почему я?.. Может, батюшка увлекается?

– Да ну… Шутишь?

– А ты знаешь, как он тут оказался?

– Нет.

– Он ведь сидел тут сначала, потом затеял церковь, потом остался, поскольку, всё-равно, одинокий.

– А сидел за что?

– Служил он на одном приходе; а туда повадились какие-то ублюдки над людьми потешаться. Говорит: доходило до того, что питарды в свечи залепливали, – поставят и ждут, когда долбанёт, а если при этом священник с перепугу кадило уронит – это для подонков – просто наивысшая радость. При чём, как потом оказалось, все эти мерзавцы были из обеспеченных, так называемых, «интеллигентных», семей… Пытался отец Николай с ментами договориться; те, естественно, не помогли… В общем, сорвался батюшка однажды: одному негодяю – челюсть сломал, другому – руку, ещё двое – что-то там себе переломали когда с крыльца летели. Может, всё и обошлось бы, но явился папаша одного из подонков, как потом выяснилось, – какой-то большой начальник; его – отец Николай с того же крыльца спустил… Вот такой вот был «переломный» момент в жизни нашего батюшки.

– По виду не скажешь, что он на такое способен.

– Он, по слухам, через Афганистан прошёл… Нынешний его смиренный вид, вероятно, явился следствием весьма сложной судьбы.

– Да, всё забываю спросить, – откуда он обо мне-то знает?.. И ты – откуда обо мне знаешь?

– Я – от него, а он – не знаю… Он лишь сказал, что заметил тебя на молебне… Да, а ещё сказал, что ты напомнил ему чем-то меня и его самого. Он в людях разбирается, – вот, видимо, и поинтересовался у начальства, а потом сюда направить попросил.