Конечно, нужна была красивая, молодая девушка. Рядом с некрасивой он себя не представлял, а женщин, близких по возрасту к себе, считал уже малопривлекательными с сексуальной точки зрения. На этих двух характеристиках портрет обрывался. Его представления об идеальном характере избранницы были противоречивыми до неопределенности. Так, хотелось, чтобы она была скромной, но было опасение, что в таком случае она будет скучной. Думалось о мягкости и женственности, и не желалось поведенческой однообразности.

Стала проявляться накопившаяся усталость от агентства и его деятельности. Начало возвращаться чувство непривязанности к жизни. Как будто он к ней мало прикреплен. Да, мама, сестра… А больше-то вроде и ничего. Друзья? У каждого свои проблемы и они ближе к телу, чтобы кто не говорил. Работа? Кому она нужна! Что она оставляет, кроме доходов?! Обманывать за деньги избирателей и покупателей сначала было увлекательно. Теперь опостылело. И беда в том, что работать не хотелось вообще, не только здесь… Начала утомлять мамина опека. Когда был беспомощен, она была буквально спасительной, а сейчас ее постоянное присутствие и сопереживание стали восприниматься как излишние. Такое отношение будоражило совесть, заставляя винить себя в отсутствии благодарности и искренней любви к самому близкому и преданному человеку.

Градус всего этого коктейля значительно усиливался при мыслях о возможных последствиях аварии, о том, что можно полностью не восстановиться, что однажды сильно поврежденное тело никогда не будет тем же надежным исполнителем желаний, каким было прежде. О том, что подозрения об эпилепсии могут вполне оправдаться, так как доктор сказал, что эта болезнь не всегда диагностируется приборами, особенно на ранних стадиях. Наконец, эти лучи, виденные после потери сознания… Осталось ощущение, что это не было следствием простой расфокусировки зрения.

Тем не менее, жизнь продолжалась, травмы постепенно отступали под напором лекарственных препаратов и постоянных упражнений. Голова уже не болела столь часто и так сильно, как в первое время сокращения медикаментозного воздействия, речь восстановилась, ноги стали живее откликаться на сигналы мозга, Сергей стал ходить сначала с костылями, а затем и с палочкой. Находиться в стационаре дальше не было необходимости, и его выписали для продолжения реабилитации в домашних условиях.

Время выхода из больницы совпало с началом активной фазы предвыборной кампании. Сорокин пытался привлечь Богданова к работе, предлагая управлять процессами создания кандидатских программ, разработки PR-мероприятий и планов их проведения, в режиме неполного рабочего дня, появляясь в офисе хотя бы на пару часов. Сергей понимал логическую необходимость вступления в дело, к этому подталкивала и необходимость поправки личных финансов, но внутри все противилось возвращению. Ему до ломоты в теле, до фантомных болей в уже заживших переломах не хотелось заниматься выдумыванием новых способов обмана. При мысли, что придется снова нагло и открыто лгать, раньше забавлявшей его, нравившейся обещанием интересной игры, теперь появлялась тошнота.

Заместитель отказал своему начальнику, чем зародил в его душе большую обиду. Дмитрий Николаевич, конечно, понимал физическое состояние Сергея, и, как ему казалось, нашел самый щадящий для него вариант участия. А потому никак не ждал отказа. Он был уверен, что этот парень обязан выйти на работу потому, что компания находится в контрактных обязательствах сразу с пятью кандидатами, идущими по разным одномандатным округам, и одной политической партией. Качественно выполнить все договоры без Богданова, всегда являвшегося креативным мозгом фирмы, агентство не могло. К тому же, несмотря на сокращенное участие, заму предлагалось полное вознаграждение. И всем этим расположением он пренебрег.

Зная генерального, Сергей довольно точно представил себе его реакцию на отказ, но, сделав выбор, почувствовал значительное облегчение и решил, что оно в данный момент ценнее хорошего расположения шефа.

Между тем, с переездом домой, жизнь стала наполняться унынием. Значительно поправившееся здоровье уже не заставляло жить каждой отдельной минутой, открывая простор для взглядов в будущее, в котором ничего оптимистического так и не появилось. Отказав начальнику и почувствовав на минуту вкус свободы, теперь Богданов отчетливо понимал ее цену: ему вряд ли удастся занять прежнее положение на работе, его будут отодвигать от управления, всячески давая понять, что он в этой фирме ничего не значит, и никто его здесь не держит. Такие перспективы делали возвращение на прежнее место шагом бессмысленным и временным, но других вариантов не возникало.

Это состояние заметили приехавшие в гости друзья, после чего больше не проявляли намерений посещать больного, ожидая его выздоровления, возвращения к привычному поведению и образу жизни. Видела это мама, понимала сестра. Потому в конце августа, когда солнце днем греет еще сильно, но уже не обжигает, когда природа еще находится в полном соку, но уже переходит к процессу увядания, проявляющемуся редкими желтыми и оранжевыми пятнами на насыщенном зеленом фоне, похожими на первые седины у еще молодого человека, Лиза пригласила брата поехать вместе с ее семьей на пикник. Кстати с очередной вахты на буровой платформе в Сибири вернулся ее муж Иван, и поездка за город выглядела очень естественным мероприятием, созданным для себя, а не для поддержки страдающего. Сергей согласился развеяться, решив, что общение с племянницами сможет отвлечь его от пустого переживания навалившихся проблем.

Семейный микроавтобус остановился у расположенного сразу за городской чертой крупного торгово-развлекательного центра, одним из якорных предприятий которого был супермаркет «Зеленый дом», в котором предстояло закупить продукты для приготовления еды. Богданов не захотел ждать в машине и отправился в магазин вместе со всеми.

Лиза и Иван увлеченно искали продукты, думая, что еще надо купить, дружелюбно обсуждая выбор товара. Их дочки двигались по магазину параллельным курсом, стараясь найти и вложить в общую корзину что-то нужное для себя. Причем старшую Дашу заметно раздражало, что младшая Маша «обезьянничала», беря те же сладости, что и она. Будучи не в состоянии быстро передвигаться между полок, Сергей прихрамывал в главном проходе, издали держа всех во внимании. Незаметно наблюдение переросло в осмысление, дошло до обобщений.