Жаркое лето 82 года

Воспоминания лётчика израильских ВВС о событиях войны в Ливане в 1982 года. Детальное, достоверное и захватывающее описание боевых вылетов и будней воюющей эскадрильи от первого лица.

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Для меня всё началась со звонка в субботу, 5 июня 1982 года.

Мы, я и мой товарищ, лётчик «Фантома» 1 из авиабазы Хацерим, студенты первого курса математики Иерусалимского университета, оба действующих резервиста ВВС, встретились у него дома, чтобы подготовиться к экзаменам последнего триместра учебного года.

Мы старше других студентов и математика даётся нам нелегко. Оба, кроме учёбы и еженедельных полётов, подрабатываем, как можем. У меня жена на восьмом месяце и дочке почти четыре годика, и каждая копейка к месту.

Так, что для занятий чистой математикой много времени нет, и мы помогаем друг другу. Кто понял лучше другого – объясняет «тупому». Кто достал от сокурсниц конспект – делился с другом.

Мы раз в неделю отсутствовали, а девочки, прилежно, хоть и не всегда понимая суть, записывали всё, что профессор говорил на лекции, включая анекдоты. Взамен за копию конспектов мы разъясняем им суть урока и что именно они там записывали. Как летуны суть мы ловили быстро, а вот с математической риторикой у нас было плоховато, приходилось прилагать усилия, чтобы постигнуть дисциплину математики и её язык.

Надо сказать, что июнь этого года начался тревожно – два дня тому назад, 3 июня палестинские террористы совершили покушение на посла Израиля в Лондоне. Наше правительство ответило словесной истерией и угрозами, а заодно, для того, чтобы показать народу, что что-то делается, а не только говорится, послала Скайхоки 2 бомбить лагеря боевиков и склады оружия в Ливане.

На что те ответили ракетными обстрелами по северу Израиля, а особенно по «Галилейскому пальцу», выступу севернее долины Хула, центром которого был город Кирьят-Шмон'a, давняя цель обстрелов из южного Ливана.

На что наши самолёты были посланы «на охоту» за обнаруженными установками «Катюш», «Градов» и 130 миллиметровых артиллерийских орудий, а заодно и танками, которыми Палестинские боевики щедро снабжались в последнее время «братским» Советским Союзом. Всё это сопровождалось заявлениями, что «мы не потерпим», и «мы их заставим» от высоких политических лиц Израиля, так, что во что это выльется никто не знал…

А мы с моим товарищем, продолжали, держа ухо в остро, нашу подготовку к грядущим экзаменам по дифференциальному и интегральному исчислению, которые, как нам обещал наш профессор, должны были быть жестокими и стать судьбоносными для большинства студентов нашего курса – отбор на второй год был жёстким и по заранее известным критериям, в которых решающую роль играли оценки экзаменов.

В полдень, после того, как мы уделили за последние пару часов достаточно внимания интегралам и дифференциалам, мы позволили себе кофейную передышку. Я звоню домой, проверяю, как жена себя чувствует, и слышу от неё, что мне звонили из эскадрильи, просили перезвонить.

Звоню в КП эскадрильи.

Отвечает Ариеэла, наша старшая сержантка оперативного отдела и взволнованным голосом говорит «Как хорошо, что ты позвонил! Приезжай скорее, но, пожалуйста, не гони!».

Сказал другу, чтобы готовился к звонку из своей эскадрильи, а сам в машину и вперёд, помня наставление Ариэлы – «скорее, но не гони»…

Через час я уже «влетаю» на стоянку эскадрильи, и встречаю Моше К., нашего 2-го замкомэска.

Летом 74 года Моше и я вместе начинали первый курс Лётной школы, хотя Моше был старше меня и уже усел послужить в ЦАХАЛ-е годика полтора до того, как ВВС «согласилось» принять его курсантом. До армии Моше был баскетболистом, и даже участвовал в каких-то юношеских соревнованиях в Москве, о чём он мне изредка напоминал. Из-за своего армейского прошлого в Лётной школе он перепрыгнул курс и «выпустился» раньше меня. Отлетав на самолётах Кфир, прошлым летом он пришёл в нашу эскадрилью Скайхоков на должность второго заместителя командира. Он был всегда спокоен и терпелив, и на него всегда можно было положиться, что он всё сделает без лишних эмоций.

Однако сейчас он был взволнован и озабочен.

Стоя на ступеньках здания эскадрильи, затянут и застёгнут в полное лётное снаряжение, со шлемом в руках, Моше, нехарактерной для него скороговоркой, сказал мне: «Отлично, что прибыл так быстро! Это не учения, это серьёзно! Я и Н (летчик, который полгода назад заменил меня на посту начальника Оперативного отдела эскадрильи) бежим к самолётам и на старт. Ты – руководитель полётов, пока комэска не вернётся, а он у ВПП 3 , ждёт разрешения на взлёт. Все детали по заданию у сержанток штаба. Призывай эскадрилью – всех резервистов. И организуй помилование Раму Колеру, 1-му замкомэска, он в офицерской тюрьме в Атлите».

Вот те на! Оказывается, пару дней назад Рам, после посадки, спешил в эскадрилью, и лихо свернул на рулёжку, ещё не погасив скорость. Высокий «Скайхок» с его узким шасси не смог вписаться в поворот и вылетел с твёрдого асфальта на влажный грунт. Передняя стойка подломилась, и Рам, отличный и опытный лётчик, а ещё и просто замечательный офицер был с громким позором отправлен командиром авиабазы в тюрьму на 3 недели, чтобы другим неповадно было.

Рама я знал уже 6 лет, с тех пор, как я сам был «первоклашкой» в эскадрилье Скайхоков на авиабазе в пустыне около Эйлата. Он тогда был молодым, но многообещающим лётчиком в эскадрилье Миражей, и мы не раз пересекались на совместных тусовках и учениях. Потом мы вместе служили инструкторами лётного дела в Лётной школе ВВС в Хацерим и были соседями по «семейному кварталу» авиабазы. Его сын и моя дочь были практически одного возраста, и мы не раз гуляли семьями, толкая перед собой детские коляски и болтая на разные темы. Последние пару лет Рам провёл в эскадрилье F15, был в первой десятке лётчиков этого самолёта, и совсем недавно пришёл к нам 1-м замкомэска. Прежнего опыта полётов на Скайхоке у него было мало, да и было это давно, и несмотря на то, что учился он быстро, он нарвался на одну из самых неприятных «подлянок» которую Скайхок, рассчитанный для посадок на авианосец мог «подложить» пилоту. На авианосце рулить было практически негде и некуда, тормозить тоже – все посадки там были «в кабель», к которому цеплялись крюком – и высокое шасси с узкими колёсами которое там было в самый раз на обычных ВПП требовало особого внимания от лётчика, и не прощало ошибок 4 .