– Шняга песья… – выругался швейцар. Он поднялся на ноги, со страхом глядя на женщину. – Ты – из бастардов? Какого племени? Выборгские, слободские, центровые? Дожили волки, шалав присылают за мздой! Я плачу! – он кричал, брызгая слюной. – Плачу Груздю еженощно. Двадцать марок в квартал. Больше не в силах, слово негоцианта. И марафет ваш – дрянь! – он сплюнул на пол.

– Простой вопрос, и я уйду. – Даша старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал, выдавая волнение. Не каждый день можно отправиться в романтическое путешествие, а очухаться черт знает где!

– Дерзай, шалава!

– Назови время и место, где мы находимся.

– Шутки шутишь, шалавла чумовая? – человек подозрительно смотрел на девушку.

– Если не скажешь, сломаю руку! – пообещала Даша. Ей было страшно. Страшно до тошноты, но иногда этот самый страх является мощным стимулом для действия. Надпочечники выбрасывают адреналин в кровь, или что то в таком роде.

– Ну, Петрополис. Седмица третья майская на исходе. Что еще?!

– Год, страна! Все говори, малахольный!

Ее трясло, ярость пересилила панику. Прав Петр Матвеевич – злоба эффективнее отчаяния.

– Год семьдесят второй, от появления Ордена.

– Какого на хрен Ордена?!

– Орден Троянов, лютый бредень тебя дернул задавать пустые вопросы, чумичка!

– Страна какая?!

– Страна – Россика, – послушно, как прилежный ученик отвечал швейцар.

– Россика… – упавшим голосом повторила Даша.

– Империя россов, немчинов и татар. А в ходе последней войны, к нашей территории примкнули Молдова, земли Фракии и Галиции. Об этом детей в гимнасиях учат! – плачущим голосом вещал швейцар.

Проще поверить, что она под кайфом. Дарья Родченко не курила даже в юности, а любых наркотиков страшилась как черт ладана.

– Уйди, шалава! – хныкал швейцар. – Мне служить надобно! Сейчас приедет герр Траубе верховный секретарь Третьего Совета. Небо свидетель, коли прозеваю, затравит своими котами! Лютый бредень, милость в дом входящему! Вот, возьми! – он протягивал ей мятые купюры.

Простейший способ определить место пребывания – изучить денежные знаки региона. Так пишут в книжках по занимательной криминалистике. Водяные знаки, червячки, змейки хитроумные переплетения цветных линий. Арабские цифры – и на том спасибо. «Десятка» и сбоку латинская надпись marke. На лицевой стороне изображение привлекательного моложавого господина с бородкой и усиками. Субъект похож на Николая 2, каким его изображали на портретах. На оборотной стороне купюры изображена пирамида и всевидящее око. Нечто подобное имеется на долларовых купюрах.

– Уходи, шалава…

– Я еще вернусь! – пообещала Даша, поднялась по ступеням, и шагнула на улицу.

В лицо ударило яркое солнце, запах черемухи сладким полотном растекся над землей. Узкие улочки, вдоль тенистой аллеи растут тополя. Третий дом от площади похож на восточный минарет. На балконе уселась высохшая как пергамент старуха, черные одежды до пят делают ее похожей на вдову или монахиню. Она курит длинную папиросу, бесцеремонно разглядывая прохожих. Аккуратные таблички с номерацией домов и названием улиц сверкают начищенной медью. Рублевский проспект 14. По площади бежит мальчишка беспризорник. Наследие царского режима – как преподавали в советских школах на протяжении семидесяти лет. Багровый шишак зреет над бровью, пацан держит за хвост здоровенную дохлую крысу.

– Фалалей! Фалалей! – звонкий крик разносится в прозрачном воздухе. Крыса в руках юного живодера выписывает причудливые пируэты. За беспризорником увязалась ватага бродячих собак. Солидный господин в дорогом пальто из английского сукна брезгливо сморщился. Он замахнулся тростью, как мушкетер шпагой.

– Мерзость, какая мерзость! – мужчина говорил с сильным немецким акцентом, продолговатое лицо украшают длинные полубаки, набалдашник трости венчает фигура обнаженной женщины, отлитая из чистого серебра. Он держал на поводке двух здоровенных котов. Гладкошерстных, как сфинксы, и огромных, по сорок сантиметров в холке. Не коты, а чудища из фильмов ужасов. Его спутница – высокая, белокурая, с удивительным восточным разрезом глаз, равнодушно смотрела на беспризорника.

– Голодный мальчик. Смерды вечно хотят жрать!

Не человек, а заводная кукла говорит, голос лишенный басовых нот, плоский, блеклый, будто прокисшее молоко. Гроздья алмазов сверкают на безымянном пальце – налицо работа Фаберже, запястье обнимает стальной браслет с гранатовой россыпью, на шее кулон, по виду аквамарин. Камень размером с голубиное яйцо, цепь блестит как надраенный пятак. Даша всегда была наблюдательной девушкой, а опасность обостряет инстинкты. Руки красавицы обнажены до плеч, глубокое декольте позволяет созерцать бюст до пупа. Кожаные штаны плотно облегают стройные бедра, на поясе висит длинная шпага в ножнах. Ножны инкрустированы драгоценными камнями.

– Вы правы, Лукреция! – господин швырнул на мостовую пригоршню золотых монет. – Лови!

– Шнягу тебе в дышло, троян гунявый! – рассмеялся мальчишка.

Господин нахмурился, махнул рукой полицейскому.

– Это не смерд, Карлос! – улыбнулась женщина. – Твоя проницательность подвела тебя. Слишком много пьешь местной водки.

– Фалалей! – беспризорник пританцовывает на месте, подле него кружится стая псов, оглашая окрест оглушительным лаем. Хмурое рябое лицо блюстителя порядка насуплено, рыжие усы угрожающе топорщатся, как у боевого таракана. Он поддернул перевязь арбалета, шагнул на проезжую часть.