– Не страшно, – успокоил нас Ромка. – Можно приготовить мясо на камнях.

Антон немедленно стукнул себя кулаками в грудь, издал воинственный клич и заявил, что он, как дикий человек, лично сложит очаг и накормит своих сородичей свежеубитым кабаном.

И действительно, ребята набрали камней, обложили ими костер, кто-то пошел за дровами. Сергей следил за костром, я предложила свою помощь и получила разрешение нанизывать мясо на шампуры.

Натка вела себя тихо, ее никто не обижал, даже Антон оставил свои шуточки. Мы провели чудесный день. Дурачились, фотографировались, играли в мяч. Мясо немного подгорело, но все равно получилось вкусным, наверное, на свежем воздухе можно съесть что угодно.

Мы не заметили, как стемнело. Ирина и Ромка ушли куда-то бродить. А мы сидели у костра, смотрели на огонь, говорили негромко. Натка держалась особняком и только вечером, когда Сергей набросил мне на плечи свою куртку, придвинулась поближе к Кириллу и положила голову ему на плечо.

Домой возвращались, когда уже стемнело. Натка загадочно молчала. Но на следующий день пришла ко мне и, многозначительно улыбнувшись, заявила:

– Что, подруга, отбила у меня Сережку?

Конечно, я такого не ожидала. В первую секунду растерялась, покраснела, покрутила пальцем у виска.

– С ума сошла! – только и смогла я сказать.

– Я же не слепая, вижу, – насмешливо отозвалась Натка. – Ты вся такая хозяйственная, он весь такой нежный...

– Прекрати, мне неприятно.

– Ах, прости! – Она всплеснула руками. – Я задела твои лучшие чувства!

– Натка, мы поссоримся!

– С чего бы это? – удивилась она. – Я же не против. Бери, пользуйся, мне он ни к чему. Отработанный материал. – Она продолжала ехидничать: – Надо же, а я-то думала, ты с Антоном станешь встречаться...

Она осознанно старалась вывести меня из себя. Знает мое слабое место. Я, когда злюсь, начинаю плакать. Чувствую себя бессильной, не могу сопротивляться, и все. Горло сжимается, и слезы льются сами по себе. Бывает очень трудно остановиться. Причем на людях я умею сдерживаться; но с близкими, или когда я одна, разрыдаться для меня – как нечего делать.

Натка наблюдала за мной, а меня душили обида и чувство вины одновременно. Я столько времени врала лучшей подруге, а сама у нее из-под носа старалась увести парня. И вот они поссорились, но я по-прежнему одна. Ничего не добилась! Так почему же Натка утверждает, что у нас с Сергеем что-то есть? Только потому, что он накинул мне на плечи куртку?

– Ты не права! – крикнула я. – Не права! – И разревелась.

– Да уж, конечно, – скривилась Натка.

В тот день мы почти поссорились. Но, как это у нас часто бывает, сразу же и помирились. Натка сбегала в кухню за водой, заставила меня выпить, потом отправила в ванную умываться. Когда я, с красным от слез и холодной воды лицом, сбиваясь, рассказала ей о наших с Сергеем отношениях, Натка выслушала меня молча. Я рассказала ей о том, как мы договорились, что между нами ничего не изменилось. И о том, что мы иногда видимся, и еще много всякого, но не все, разумеется. Все нельзя рассказывать никому, особенно близкой подруге, и тем более если ты действительно отбивала у нее парня.

Выговорившись, я замолчала и стала ждать, что же скажет Натка.

– Ну, не знаю, – наконец, произнесла она, – похоже на правду. Тогда... я вообще не понимаю, зачем тебе все это?

– Я и сама не знаю, – вздохнула я в ответ.

Помириться-то мы помирились, но настороженность осталась. Стыдно сказать, но я даже старалась избегать встреч с Наткой.

Сергей уехал на выходные к родителям. А я сбежала на дачу, чтоб поменьше находиться в городе. Мне надо было побыть одной и подумать.

И вот, когда я сидела на берегу реки и все думала, думала, позвонил Сергей. Он сказал мне то, что я так давно хотела услышать, то, чего я больше всего желала, о чем мечтала все эти месяцы. Он сказал, что любит меня, что я – единственная девушка, которая его понимает, что таких, как я, больше нет. От него я узнала о том, что мы, оказывается, созданы друг для друга!

Итак, полугодовой упорный труд увенчался успехом. Сергей был завоеван. Подумать только! Два месяца я разучивала «Кузнечика» и резала пальцы гитарными струнами. Я лишилась маникюра, врала лучшей подруге, отказала классному парню, слушала рэп, обмирала, соглашалась, ссорилась с родителями, терпела и ждала! До-ждалась...

И что?

Мне стало страшно. Нет, даже не страшно, а как-то пусто. Я привыкла жить в напряжении, привыкла к этой партизанщине, к постоянному подглядыванию, недоговариванию, просчитыванию вариантов.

Говорят, если человек долго воевал, то он потом с трудом привыкает к мирной жизни. Так и я, получив Сергея, не знала, что же с ним делать дальше. Я даже не знала, нравится ли он мне? Я стала сомневаться во всем.

Хорошо еще, у меня было время подумать. Если бы объяснение произошло не по телефону... не знаю, я могла наговорить лишнего.