Голос Владимира Игнатьевича в полете становился душевным, ободряющим, и вроде не команды, а просьбы звучали, но выполнить их хотелось как можно лучше.

Понимал ли сам Владимир Игнатьевич, как он нужен всем нам как лётчик, командир и товарищ?

Подполковнику Стрельченко на службе в нашем авиационном полку не везло только в одном: у него не было настоящего полкового командира. Один не пожелал ехать в суровое Забайкалье, но числился командиром. Другой приехал и продолжительное время болел. А третий оказался плохо подготовленным для вождения летных групп. Поэтому Стрельченко пришлось фактически долгое время быть в двух лицах – командиром и заместителем по летным делам.

Умение водить большие группы самолетов было признанным мастерством подполковника Стрельченко. От ведущего полковой колонны зависит многое. Он должен думать и помнить о каждом лётчике в строю. От ведущего зависит соблюдение всех установленных интервалов и дистанций в группе. И этими незаурядными способностями при вождении полковых колонн в полной мере обладал Владимир Игнатьевич Стрельченко. Мне помнится такой случай, когда на требование третьего командира полка поставить ведущим большой группы самолетов на летно-тактических учениях его, а не заместителя, комдив генерал-майор Соколов Арсений Иванович, сам отличный лётчик, ответил:

– Полк поведет на ЛТУ Стрельченко, а вы научитесь водить звено и пока будете командовать на земле.

Владимир Игнатьевич стал полковником. Однако настало время, и по состоянию здоровья он не смог летать, ушел в отставку. В гражданских условиях он не сразу нашел себя. Обладая природным даром рассказчика, он был в лекторской группе Брянского обкома партии, много выступал с лекциями и докладами на заводах, в школах, на предприятиях города Брянска.

Однажды, находясь в отпуске, я встретил Владимира Игнатьевича с перевязанной головой, и невольно спросил:

– Что случилось? Где получил травму?

– По глупости. Ехал без защитного шлема.

– В своей «Победе» без шлема? А кто ж в легковушке…

– Да нет, – перебил меня Стрельченко, – теперь я работаю водителем-испытателем боевых бронемашин. Гнал на установленной скорости по дороге автодрома, без шлема, маршрут знал хорошо, а какой-то чертяка перекопал дорогу, я и вмазался в эту ямку. Знаешь, Борис, не могу я без штурвала и техники. Пусть хоть баранка боевой автомашины напоминает мне штурвал самолета и мою летную работу.

* * *

Имя Героя Советского Союза В. И. Стрельченко носят пионерские дружины школы-интерната №3 в Саратове, школы №8 в Саранске, школа №27 в городе Сумы, класс в воронежской средней школе №8, класс в школе №31 города Москвы.

Мемориальной доской с его именем в городе Саратове увековечен дом, в котором он жил в последнее время.

Ушел из жизни Владимир Игнатьевич в 1981 году. На его могиле в Саратове – скульптура лётчика и надпись:

«Не верьте, что он умер, он словно сокол улетел в свой последний полет.

Герои не умирают. Они уходят в бессмертие».

Его манила высота с мальчишеского возраста. Он любил смотреть на землю сверху. Для этого облазил, наверное, все крыши в Замоскворечье, забирался на самые высокие трубы, ходил вечно в саже… пока не увидел аэроплан.

Летать!

Но Сереже Анохину было только двенадцать лет. Кто примет всерьез мечту пацана? Такие нашлись среди авиаторов, летавших с Ходынского поля. Он бегал смотреть их полеты, они не отказывались что-нибудь рассказать ему, ответить на вопросы, показать самолет, и предупреждали: «Если задумал летать серьезно, начинай приобретать знания уже сейчас!»

Сергей покупал и доставал авиационную литературу, вчитывался в нее. Часто бывал в аэрохиммузее, круг знакомых ему лётчиков расширялся.

В 20-е годы очень популярными были лотереи Осоавиахима. Как-то старший брат подарил Сергею лотерейный билет. Билет выиграл лыжи. Лыжи по тем временам стоили дорого, и все считали, что Сергею повезло. Но когда он пришел за ними, увидел на рекламном плакате другой выигрыш – полет на аэроплане вокруг Москвы.

– А можно заменить лыжи на полет?

В искристых глазах паренька была такая горячая просьба, что ему не отказали.