Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.
Фотограф: Сергей Петрович Виноградов
Фотограф: Ольга Сергеевна Виноградова
Фотограф: Лидия Сергеевна Виноградова
Фотограф: Александр Александрович Виноградов
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие ко второму, исправленному и дополненному изданию
Публикуя первую часть этих ностальгических заметок в своём предыдущем сборнике «Красное и белое», я и не предполагал, что они вызовут интерес не только у моего внука, но и у куда большего круга людей, особенно тех, кто ещё помнит старый Тихвин и также ностальгически, как и я, вспоминает свои годы, проведённые вместе с ним. Поэтому решение продолжить и по возможности завершить свои детские воспоминания в одной книге, было отнюдь не спонтанным. Помню, как я начинал их писать. Это был 2006 год. Год, когда в нашей семье появился Саша, Шурик, Александр, мой единственный и любимый внук. Когда-то в моей детской жизни уже был маленький мальчик с таким же именем – это мой брат. Когда мне не было ещё и трёх лет, этот мальчик ушёл, оставив меня на долгие годы единственным ребёнком у мамы и папы.
И вот в год моего пятидесяти пятилетия я навсегда стал «дедей», дедушкой, дедом. Совсем скоро моему внуку будет уже десять! Самый возраст, когда уже вполне осмысленно начинаешь познавать окружающий мир. Ещё тогда, десятилетие назад, я решил, что одной из первых книжек, которые он обязательно должен прочитать, должна стать и эта тогда ещё даже не написанная. Скажу откровенно, писалась она тяжело, часто урывками, под настроение. Приходилось долго и напряжённо ворошить собственную память, чтобы не упустить главное, более важное за чередой интересных, но менее существенных событий. Сегодня первая часть написана и опубликована. И похоже, настал черёд продолжения. Уже не просто путешествия по городу детства, а в увязке с событиями и фактами, без которых жизнь тогдашних тихвинских мальчишек была бы куда менее значимой и интересной. Надеюсь, что вторая часть этих ностальгических заметок не окажется куда более скучной, чем их начало.
К сожалению, в моём личном архиве почти не сохранилось сделанных собственноручно фотографий дорогих и милых моему сердцу домов и людей. Но зато внука я не забываю фотографировать почти по каждому важному поводу. Есть здесь и совсем старые фотографии, но куда без них – это же и моя история тоже.
С внуком Сашей, которому и посвящена эта книга
Город, которого нет
Как-то однажды меня спросили, помню ли я, как выглядела центральная улица нашего города лет 50—60 назад? Знаешь, честно говоря, не задумывался. Может быть, и помню… Помню, конечно! Ведь это улица, где я жил, на которой вырос. Это улица моего детства. А, говорят, детские воспоминания самые яркие, хотя, и по-детски субъективные. Так что уж не обессудь, если я, приглашая тебя в своё прошлое, что-то подзабуду, где-то допущу «топографическую» неточность. Всё-таки полвека прошло.
Тем более не хотелось бы связывать свои воспоминания одной лишь улицей, ведь и город-то наш был не столь велик, чтобы мы, мальчишки, не проникали в его самые «дальние» уголки, пусть иногда даже незваными гостями. Кроме «Марксы» были ещё «Пьяная деревня», «Конобоз», «Романиха», «Плаха». И ещё немало других местечек, названия которых тебе вообще не говорят ничего.
Глава первая. Как я с Марксом познакомился
Считается, что детские воспоминания до трехлетнего возраста навсегда стираются из нашей взрослой памяти. Может быть это и так, но какие-то особенно яркие моменты давно забытого детства, пусть фрагментарно, нет-нет, да и вспыхивают, как искорки в нашем сознании и не дают окончательно забыть, откуда мы и из какого времени…
Не помню и я, когда именно впервые увидел эту, ставшую на долгие годы родной, улицу в полной своей «красе» и «блеске», какой она представлялась мне с высоты моей собственной чуть более чем полуметровой «колокольни». Но тогда она своей широтой и бесконечностью так очаровала меня, что казалось, я попал совсем в другой почти сказочный мир.
Знакомьтесь: это я – автор собственной персоной…
Двухэтажные дома, действительно, выглядели дворцами из сказки, а деревянный мост через Вязитский ручей был, пожалуй, первым мостом в моей жизни, а потому сам ручей в моих глазах казался, чуть ли не могучей полноводной рекой. Что не метр, я открывал для себя что-то новое и ещё никогда не встречавшееся. Так, гордо восседая на каких-то тюках посередине громыхающей по булыжнику телеги, проследовал я из малюсенькой «избушки», навсегда оставшейся в прошлом где-то на улице Ивановской, в мою новую большую «марксистскую» жизнь.
Дом, в который мы переехали, был очень похож на соседние «дворцы-гиганты». Такой же огромный, высокий. И, главное, с большим парадным входом, выходящим ни куда-то во двор, а прямо под «ноги» прохожим, спешащим по своим делам по пыльному тротуару центральной улицы. А ещё был у этого дома огромный, выше моего роста, палисадник, из-за которого пробивались настоящие заросли мелких – мелких ромашек. От дороги, по которой и притащила меня сюда невзрачная кобылка, дом отделяла поросшая травой и с явным присутствием лягушек, неизвестно где начинавшаяся и где заканчивавшаяся канава, которая в последствие не раз становилась местом многих моих детских неприятностей.
Это мои родители – Антонина Семёновна и Пётр Павлович
Но чего стоил сам дом, как я узнал значительно позже, построенный тогда, когда ещё моя бабушка была почти ребёнком, как я. А теперь, грузно поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж, она о чем-то по привычке недовольно ворчала. Меня поразила даже не сама комната, рассчитанная, будто для царских балов, а двери – высотой не меньше, чем в четыре моих роста, распахивающиеся подобно вратам в каком-то королевском замке. Конечно, со временем весь этот сказочный антураж померк как-то само собой. Может потому, что я вырос? И комната казалась порой даже тесной, а квартира – самой обычной коммуналкой, причем одна из стен, отделявшая нас от соседей, вообще, была картонной, и я однажды умудрился даже процарапать в ней дыру, через которую мы потом часто перешептывались с моей такой же малолетней соседкой Танькой.