– Не буду тебе мешать, – сказала Манечка. – Пойду, подогрею воду для купания, а ты принеси вещи, располагайся и спускайся вниз. Туалетная комната, к сожалению, одна, в коридоре. Но зато на каждом этаже – своя. Как-нибудь разместимся. Как думаешь, не очень плохо? Ты не обиделась?

– Иди отсюда, – я, шутя, замахнулась на подругу ночнушкой. – Совсем добить меня хочешь? Подпольная миллионерша… Обиделась… Конечно, обиделась! Почему только один туалет? Не буду я с твоими представителями в один горшок писать. Быстренько мне личный толчок! Как я понимаю, для тебя нет ничего невозможного.

– Я тебе в комнату биотуалет поставлю, – рассмеялась Маня. – Это не проблема. Свекровь тоже так захотела. А мыться будешь в моей личной душевой. Как самая почетная и любимая гостья. Ну ладно, не будем терять время. Я к обогревателю, а ты за вещами. Встречаемся внизу через десять минут.

Мы спустились вниз. Я пошла затаскивать наверх свою поклажу, а Маня скрылась за одной из дверей первого этажа. Шоковым мое состояние назвать было нельзя. Я находилась в полуобмороке. Механически раскладывая на полках встроенного шкафа вещи, я чувствовала себя бедной Золушкой, случайно заглянувшей в окно королевского дворца, где проходил торжественный прием. Ничего себе, как все случается в жизни! Я и представить не могла, что в какой-то Осиновке обнаружу не только коренным образом преобразившуюся подругу, но и некий полупустой коттеджный поселок, где меня ждали новая ночнушка и домашние шлепанцы. Да, Маня, тебе удалось удивить меня… Я задвинула деревянные плечики с пиджачком от Шанель подальше в угол. Никого-то им я сразить не смогла. Пусть лучше повисит здесь, подальше от посторонних взглядов. Прав был водитель камаза: это просто смешная кофточка по сравнению со всем остальным. Разобравшись с вещами, я вышла на балкон. Вид с него открывался великолепный: высоченные поскрипывающие сосны, холмы, как ковром покрытые густой травой… А воздух такой потрясающе свежий, живительный. Нет, это не Осиновка, это сказка какая-то. Немного придя в себя и успокоившись, я вспомнила о проблемах, которые мне необходимо было решить. Пока я не совсем разобралась в них, ибо информация, предоставленная Маней, была весьма ограниченной. Ну что ж. Всему свое время, как сказала подруга. Доживем до обеда. Я переоделась, взяла пакет с банными принадлежностями, полотенце и спустилась вниз. Маня, одетая в махровый полосатый халат (интересно: сама шила или из Франции?) уже поджидала меня.

– Вода немного согрелась. Думаю, не замерзнем. Такой август теплый стоит, как по заказу. Пошли.

Она подвела меня к одной из дверей и открыла ее. Мы прошли по узкому коридорчику к еще одной, более основательной двери, вероятно, черному ходу. Маня распахнула ее, и мы оказались во дворе за домом. Прямо перед нами внезапно возник небольшой бассейн, наполненный сверкающей на солнце и отражающей синий цвет неба водой. Маня наклонилась и потрогала воду рукой.

– Нормально, можно купаться. Я буду безо всего. Ты тоже, если хочешь. Здесь никого нет, не бойся.

Она сбросила халат и нагишом плюхнулась с невысокого бортика в бассейн, подняв при этом фонтан брызг.

– Ой, как хорошо. Здорово! Немного прохладно, но я обогреватель пока не выключала, сейчас станет комфортнее. Давай, Аленька, прыгай, поплескаемся перед завтраком. Взбодримся немного.

Застывшая, как статуя, я стояла у бортика, судорожно сжимая в руках пакет с шампунем.

– Ну что же ты? – позвала Маня и окунулась с головой. – Ты такая бледная. Может, у тебя месячные?

– У меня нет месячных, – тихо ответила я пересохшими губами. – Я просто боюсь захлебнуться.

– Да ты с ума сошла! Здесь в самом глубоком месте не больше двух метров. Обычный лягушатник. Не бойся.

– Маня! Я боюсь не воды… Я боюсь захлебнуться от зависти, – честно призналась я. И это было действительно так. Я завидовала безмерно, безгранично. Почти смертельно… Чувство, которое я больше всего ненавидела в других, захватило меня полностью, перекрыло все остальные чувства и превратило в низкое, примитивное и злобствующее существо. Я завидовала первый раз в жизни. Но зато как!…

Маня выскочила из бассейна, как дельфин, и, обхватив мои плечи мокрыми большими руками, сильно прижала к своему рыхлому телу. Меня немного успокоило то обстоятельство, что без корректирующего белья она не казалась такой уж безупречно стройной и юной. И все же слезы непроизвольно потекли из моих глаз, уничтожая меня как личность и как самодостаточную женщину.

– Аленька, милая, да что ты? – Маня гладила меня по голове, тоже готовая расплакаться. – Да что ты? Такая стройная, умная, смелая… У меня никогда не было подруги красивее и успешнее тебя. Смотри, как все здорово у тебя сложилось в жизни. Ты самостоятельная, никто тебе не мешает…

– Лучше бы мешали, – рыдала я. – Никому я не нужна со своей самостоятельностью. Я даже замужем никогда не была. Ууу… Думаешь, легко всем объяснять, что и так хорошо? Ничего не хорошо, понятно тебе это? Ты не понимаешь и никогда не поймешь. Ты такая счастливая, такая везучая. Ууу…

У меня началась самая настоящая истерика. Понимая, что теряю не только лицо, но и, возможно, доброе отношение лучшей подруги, я, не переставая, рыдала на ее плече и не могла остановиться. Никогда бы не подумала, что могу так расслабиться. И так расклеиться. Как у неизвестного мне пока Алика почва зыбкой трясиной уходила из-под ног, превращая меня в маленькую, несчастную и капризную девочку, которой вовремя не купили новую куклу.

Со стороны мы обе, вероятно, представляли весьма двусмысленную картинку. Две обнявшиеся рыдающие дамы постбальзаковского возраста, одна из которых, причем, совершенно обнаженная.

– И ты еще не встретила меня вчера, – продолжала я, жалобно всхлипывая. – Как ты могла? Я же чуть не погибла ночью, представляешь? Я на маньяка нарвалась, чуть ноги унесла. Меня хотели изнасиловать и убить. А ты даже не волновалась! Подруга называется. Ууу… Ууу…. А еще дикарь этот, маленький Маугли с его «бе-бе-бе»… И бандиты на перекрестке. Ууу…