Дмитрий развернулся и пошел к двери.

– Да ничего я ей не сказала! Она трубку бросила, как только услышала мой голос!

Настя вышла из ванны.

– Куда собрался?

Ноги скользнули в ботинки. Дмитрий взялся за ручку двери.

– Куда собрался? – халат не хотел запахиваться.

– Я сейчас приду, – рука дернулась от прикосновения жены.

Дверь хлопнула, но только что щелкнувший замок, повторил этот звук. Он не стал оборачиваться. Он чувствовал, как Настя смотрит ему вслед.

Они жили на первом этаже блочной девятиэтажки. Родители уступили им свою старую квартиру, а сами уехали в Строгино. Оттуда им было удобнее и быстрее ездить на фирму. К тому же, по выходным часто приезжал дядька, брат отца, производитель всеобщей закуски к пиву, чтобы обсудить счета и планы по производству чипсов.

Оказавшись на улице, Дмитрий достал пачку сигарет. Курить не хотелось. От недавнего крика и волнения пересохло в горле. Ладони, наоборот, стали влажными. Стоять перед подъездом было нелепо. Настя могла выскочить на улицу, мало ли что ей придет в голову. Ранний осенний вечер быстро превратил день в ночь. Дмитрий медленно пошел по улице к дому Сондры. Она жила тут же, рядом, через дом. Угол ее дома можно было видеть, стоя рядом с его подъездом. Люди шли с работы, нагруженные сумками, авоськами, заботами. Машины уверенно проносились мимо в угрожающей близости к устало возвращающимся домой.

Две минуты ходьбы – вот и окно Сондры. В квартире горел свет. Во всех комнатах сразу. Дмитрий сел на лавочку у соседнего подъезда. Теперь он закурил. Как так получилось, что он три года даже не смотрел на это окно. Не вспоминал. Конечно, он ездил обычно на машине, но все равно. Он даже в мыслях никогда не испытывал желания остановиться и посмотреть на окна Сони, Соньки, своего волчонка, нежного зверька, Акеллы, с которым у него было все в первый раз.

Мысли возвращались к тому вечеру, когда она ушла из его жизни. Ушла не совсем и не сразу. Нет, он приезжал к ней в больницу. С Настей. Ее подружкой. Вместе. Несколько раз. Несколько месяцев. Пока Настя не призналась ему в любви. И все отступило, как прошлое, не оставившее документальных свидетельств. Дмитрий снова поднял голову – в окне мелькнула фигура. Нужно подняться, поговорить.

Он вспомнил, как тогда, еще издали, увидел белую куртку Сони, мелькнувшую впереди. Как раз под фонарем какой-то парень затаскивал ее в машину. Девятка резко рванула с места. Засомневавшись на мгновение, Дмитрий завернул к остановке. Сондры не было. Тут происходило что-то необычное.

– Он ее сбил! Догони его! – какой-то мужик отдавал ему четкие указания.

– Кто?

– Девушку в белой куртке. Он сбил ее. Я милицию вызвал.

Дмитрий больше не стал спрашивать. С места рванул, нажав на газ до отказа, и с угрожающим звуком развернул машину. Это Снодра, – только пульсировала у него в голове. Это была Сондра. Он мчался, даже не думая куда и как поворачивать. Мысль, что он едет не туда, не тот поворот выбрал, не догонит и не найдет красную девятку не вкручивалась в его мозг. Он летел и летел, поглощая пространство. Догнал он его быстро. Почти сразу. Несмотря на задержку и остановки. Белая куртка высвечивалась впереди. Плечо свисало с сидения, прислонившись к стеклу. Он стукнул сзади своим внедорожником, и тот сделал движение влево, к встречной полосе, пытаясь уйти от него. Внезапно все изменилось. Он резко ударил по тормозам. Дверца преследуемой машины распахнулась и прямо ему под колеса полетела девушка в белой куртке. Сондра. Тот, кто только что ускользал, пытаясь увезти объект своего нападения подальше с места происшествия, теперь просто выбросил свою жертву в открытую дверцу. Дмитрий выскочил из машины и кинулся к нелепо сжавшемуся на мокром асфальте телу. Левое колесо его машины нависало над Сондрой, почти соприкасаясь с ней. В том, что это была Сондра, он не сомневался. Черные смоляные волосы упругими, блестящими прядями накрыли лицо. Кровь уже пропитала белизну куртки.

– Сонька, что с тобой? Сонька, скажи, ты живая, Сонька…

Дмитрий присел перед девушкой на корточки, дотронулся до руки, открыл ее лицо, приподнял за плечи. Закрытые глаза были залиты кровью. Он отпрянул, отпустив ту, с которой только что надеялся поехать в кино. Безжизненное тело упало снова на асфальт, не издав не звука. Просто мягко плюхнулось в успевшую уже натечь кровь.

Эта страшная картина кровавого лица любимой девушки в темноте, в желтом свете фонаря, так отчетливо наплывала из прошлого, что Дима встал. Какой-то странный звук, то ли стон, то ли усмешка сорвался с губ. Он дотронулся до подбородка, потом опустил руки и вытер мокрые ладони о штаны.

– Ну хватит уже, – сказал он сам себе.

– Что, Дмитрий, воскресла твоя Галатея?

Дмитрий вздрогнул. Он и не заметил, что сидел рядом с грязным алкашом. Тот нагло улыбался, щуря свои бесцветные посоловевшие глаза. В руке у него была пластиковая бутылка пива. Седая, серая щетина обметала лицо, делая его похожим на снежного человека. Только сейчас парень почувствовал запах, исходящий от соседа по лавочке.

– Тебе что за дело. О чем ты?

– Плохо тебя мама воспитала. Со старшими на «ты» не говорят!

– Мама запрещала мне разговаривать с неизвестными, поэтому уравнения приходилось решать молча, – шаг вперед, к Сонькиному подъезду не давался, и чем дольше он находился тут, тем невозможнее он казался.

– Что, стресс? Так вот они и жили, спали врозь, а дети были, – продолжал свое старик. – Что не растерялся, хвалю, надо же было жениться, не сидеть же тебе в девках у трупа три года. Пусть всё как у всех. Да? Природа – мать. На вот, глотни пива, а то у тебя сердце такой радости не выдержит. И придется тебе на руку бежать ссать.

– На руку ссать? А зачем ссут на руку?

– Все замечательно, – невпопад шевельнулся старик и придвинулся к Дмитрию поближе. – Жизнь бьет ключом, иногда по голове. А пузырьки пива бьют в башку!

Дмитрий обернулся на трепача.

– Ценная информация – записываю.

– Открываю вторую бутылку пива. Будешь? На, первому дам хлебнуть. Бери, а то нещадно вылью себе в пасть, – дед дотронулся до рукава парня.

– Нещадно по отношению к бутылке? – нервные пальцы рассыпали новую сигарету на ботинки.