Зависть мелким червячком скользнула в душу, обеспечив ему недолгое, но нудное раздражение, отчего, обычно уверенный в любой компании, Влад натянуто улыбался, говорил что-то невпопад, плоско шутил, заводясь от этого еще больше. Маша, тревожно на него поглядывая, старалась сгладить все шероховатости. А тут еще у трехлетнего сынишки хозяев поднялась температура, и подруга Маши заметалась между детской комнатой и гостями.

Смотрины явно не задались.

В паузе между чаем и обещанными шашлыками Маша утащила его прогуляться по поселку, чтобы чуть-чуть отвлечь Влада и разгрузить Ирину. Но и тут все пошло не так. Бездорожье, пыль и грязь вообще вывели его из равновесия. Да еще шедшие навстречу люди, как принято в деревнях, здоровались, приветливо улыбаясь, и поздравляли с праздником.

– Христос воскрес! – говорили они, с интересом разглядывая и пытаясь угадать, чьи же они гости.

– Воистину воскрес! – легко откликалась Маша, стараясь сохранить видимость хорошего настроения, но не смогла удержаться от провокационного вопроса, – а ты что не отвечаешь? Слова забыл?

– Нет, – огрызнулся насупленный Влад, которому ситуация нравилась все меньше, – пароль я знаю. Просто не желаю участвовать в этой бутафории. Бред какой-то! Взрослый человек, а все в какие-то ритуалы играешь. Ты, что, верующая? Пост соблюдаешь, молитвы знаешь? Яйца вон накрасила, кулич купила, а зачем спрашивается, в чем тут смысл.

– Так принято, не злись, – чуть обиделась Маша, и тут же сделала новый шаг к примирению, – ой, смотри, какая церковь красивая! Посмотрим?

Но Влад наотрез отказался:

– Не-е, это без меня.

Нарезая круги вокруг небольшого голубого с серебром храма, который среди темных невзрачных построек выглядел чересчур ярким (впрочем, храм и должен притягивать взгляд своим светом), он почти избавился от раздражения. Чего, собственно говоря, разошелся?! Сам-то, крещеный еще в раннем детстве, в церковь время от времени заглядывает, не часто, конечно, но случается, если нужно свечку поставить, о здоровье родных попросить, или, наоборот, вспомнить об ушедших. Сына тоже крестил, когда время подошло. Стоял как миленький, слова за священником повторял, и крест целовал, не задумываясь – истинна ли вера его или это просто дань моде.

– Ну, и как там? – уже миролюбиво спросил он девушку, когда она появилась из дверей церкви, освобождая волосы от положенной в таких случаях косынки.

– Как везде, иконы, свечи, – сухо ответила Маша.

Уловив перемены в его настроении, она решила немного отыграться за подпорченный выходной.

– Ну, что, домой поедем? – спросила она чуть с вызовом.

– А шашлык? – не согласился Владислав, шутливо сложив брови домиком, – что ж мы самого вкусного, получается, лишимся?! Ради него, можно сказать, все и затевалось. Не-е, Марья, пока не накормишь, не поеду.

Вернув себе легкость в общении, а воскресному дню – ощущение праздника, он вдруг предложил Маше совместную поездку на неделю в Турцию, хотя раньше имел совсем другие планы.

Весна и люди так не постоянны в своих настроениях.

По дороге домой, сытые и немного уставшие, не то от свежего воздуха, не то от усилий, что пришлось затратить, чтобы уйти от конфликта, они почти не разговаривали, думая каждый о своем.

Машу больше всего беспокоили слова, что шепнула на прощание Ирина.

– Не – твой, – сказала она, – зря только время теряешь.

– Но почему? – вскинулась Маша, не желая расставаться с мыслями о совместном с Владом будущем.

Но подружка лишь пожала плечами, добавив:

– Ты ответ знаешь сама. Он тебе не родной.

А Влад вяло мечтал о летнем отпуске, до которого еще пахать и пахать, прикидывая попутно, с какой суммой он готов расстаться, чтобы после отдыха не сожалеть о напрасно потраченных купюрах.

Как вдруг огромная темная тень метнулась прямо под колеса, заставив резко нажать на тормоз. Маша взвизгнула, закрыв лицо руками, но крупный лось, чудом не зацепив машину, промчался мимо и мгновенно исчез, ловко маневрируя в изломах кустов и деревьев, а шедшая за ними старенькая «мазда» остановилась почти вплотную.

Чувствуя дрожь в руках, Влад, чтобы восстановить сбившееся дыхание, осторожно съехал на обочину, к нему присоединился и пожилой водитель иномарки. Не сговариваясь, они вышли наружу.

– Ну, земляк, – сказал мужик, закуривая мятую папиросу и возбужденно посматривая через дорогу в сторону леса, куда исчез виновник переполоха, – ты, видать, в рубашке родился! Лосяра-то еще немного и полморды тебе бы снес. Да и я, верняк, не ушел бы. Хорошо, что по встречке никто не шел, а то в прошлом году тут один такой пять машин уложил и сам рога откинул, во-о-н, примерно, там, где посадка кончается. Тропа что ль у них тут проходит… Короче, парень, дуй срочно в церковь, свечку поставь. Да не одну. И я схожу у себя в поселке. Уберег нас Бог на Пасху-то!

Распрощались.

– Ну, что, Маш, в себя пришла? – Влад нервно хохотнул, поворачивая ключ зажигания, – природа иногда бывает слишком близко. Опасно близко.

Она, пытаясь справиться с волнением, ничего не ответила

Владислав ехал медленно, поглядывая по сторонам. Где-то тут по правой стороне часовенка должна быть, он ее еще утром заприметил. Деревянный такой теремок, обнесенный частоколом.

– Ага! Вот она! – он свернул на стоянку и предложил Маше, – зайдем?!

Она послушно накинула на голову косынку.