– И что ты теперь будешь с этим делать? – поинтересовался у него расстроенный Вася.

– Не знаю, я никогда их не ощипывал, – честно признался охотник.

– Ладно, сынок. Учись, пока папа жив! Засекай время!

Часов под рукой, в смысле – на руке – не было, но вряд ли прошло три минуты, когда Вася протянул ему кусочек мяса с кулачёк.

– И это всё? А остальное были перья?

– Сваришь – ещё усохнет. Так что шагай в лес, ещё штук двадцать добывай, тогда на ужин мне хватит. Я – старый птицефил. Но перед этим в баню подкинь. Погасла.

Валя нажарил мяса – нормального, – они взяли на этот раз чистые трусы и майки и, стуча зубами, босиком пробежали в «Сандуны». Снег по углам заведения растаял, каменка светилась сильней вчерашнего. Они решили не торопиться и парились, пока не изнемогли, дважды выбегали на улицу, окутанные паром, падали в снег и даже умудрились в голом виде покурить на крылечке. «Каково же было здоровье русского крестьянина, который всю жизнь работал на свежем воздухе, не курил и при минус сорока прыгал в прорубь после бани!» – думал Валя, смоля папиросу.

– Ты же не куришь, Валя!

– Я и не пью. Неделя расслабухи не повредит, а то издёргался перед сессией.

– А к женщинам как относишься?

Валя окутался дымом. После добычи кедровки он счёл возможным не отвечать на дурацкие вопросы.

– Понимаю. Настоящие мужчины об этом не говорят, а только многозначительно улыбаются. Молодец, не то, что я. У меня в паспорте уже штемпеля ставить некуда в графе «Семейное положение». Как говорится, многократно женат, но ещё немного интересен. И ведь про всё рассказать хочется, опытом поделиться. Ну, пошли в избу, за железной рюмкой поговорим, а то я уже упарился.

Окончательное выздоровление Васи происходило на глазах, и после третьего тоста «За любовь к тайге и женщинам!» он был как огурец, не считая соплей. На этот раз гарсонил Валя. Он быстро подкидывал в печку, быстро ел, каждые пять минут интересовался, вспомнив маму, не надо ли чего больному, и Вася, наконец, не выдержал:

– Кончай ты мельтешить! Сядь солидно, выпей чинно, закуси неспешно! Не превращай закуску в еду. Знаешь девиз древнеримских проституток? Не суетись под клиентом! А ты вечно бежишь куда-то, будто наскипидаренный.

– Да вроде не бегу.

– Нет бежишь! А почему? От общей хронической неуверенности в себе! Вот, ты думаешь, как бы мне не было холодно. Молодец! Но о себе-то ты тоже думай! Почему ты про себя никогда не рассказываешь? В группе о тебе никто ничего толком не знает, а ведь расскажи всё – и девки к тебе липнуть будут, как мухи. А ты всегда только слушаешь да головой киваешь. Хоть раз бы меня перебил для разнообразия! Слишком ты уважаешь всех. Не то сейчас время, чтобы ножкой шаркать да ручки дамам целовать. Дамов-то нету! Нет, чтобы кулаком по столу – бац! Молчать, говно! Я про себя сейчас расскажу. Кто пикнет-пукнет – носки на голове заштопаю и в уши наплюю!

– Кому это интересно – про меня слушать? – Валя не краснел, так как краснеть после бани и водки было уже некуда. – А узнают, что я бегаю, и сразу начнётся: пробеги за курс, за институт, за другой институт да за два сразу… Мне эти бега казённые вот где сидят! Нашли коня. Меня после армии оставляли в команде, да я не согласился. Ну что это за работа: спорт. Жизнь собачья, отдыха никакого, тренеры заколебали. Знаешь, Вася, сколько там гнилья, в спорте? Где деньгами пахнет, там сразу гниль заводится. Я когда это понял, то сразу сказал себе: ша! Это не для меня. Характер не тот.

– А чё ты взялся оправдываться? Потому что послать не можешь! Правильно говоришь: характер не тот. Ты краснеешь вместо того чтобы в рыло дать. И из спорта ты от неуверенности в себе ушёл. Тебя мама сильно плотно в детстве опекала. Так? Так! Будь у тебя наглости, как у меня, ты бы точно уже на Олимпиаде что-нибудь завоевал. Странный ты. В загранку нахаляву возят, почёт, медали, бабы вокруг тащатся, а он отказался! Поехал бы на чемпионат, заработал кучу денег, женился на американской мильёнщице. Уж коль до Подлысана дошёл, так чемпионат мира ты бы на одной лыже выиграл!

– Ты думаешь, так просто туда попасть, на чемпионат? Во-первых, я не так уж хорошо бегал, мне ещё было пахать и пахать. А потом, знаешь, сколько жоп надо вылизать, чтоб тебя в сборную взяли? Хорошо бегать – полдела. Надо ещё уметь бегать на полусогнутых перед начальством.

– Да, это я тоже не люблю. Если так, тогда конечно. Нафиг такие унижения. Путь они сами бегают на чемпионатах мира по бегу на полусогнутых с вылизыванием. Новый биатлон: стрельба стоя после вылизывания лёжа.

– У меня и цели такой никогда не было. Я всегда для себя занимался, а деньги, машины – для бедных духом цель жизни, «рай для нищих и шутов, мне ж как птице в клетке», как Высоцкий пел. Пена жизни. Годами потом отрабатывать этот несчастный «Мерседес»! Да я минуты за него не дам! Нельзя время измерять рублями! Меня, к примеру, раз пять в рестораны водили. Не по мне всё это. Велика честь: пить водку, разбавленную официантом! Я вот тебя послушал и сразу понял: вот оно! Это – по мне! Геология – это нечто большее, чем работа или наука. Это… это что-то опупенное! Радость на душе! Свобода духа! Походы, романтика, медведи, гнилые палатки, водка из поллитровых кружек. Но неразбавленная! Это звучит гордо! И тосты: за девок, за дружбу, за то что дошли-таки! А не за здоровье какого-то директора акционерного общества «Дружба», который из своих ворованных миллионов сотню дал команде на новый мячик. Это новым русским всё деньги подавай и ничего кроме денег. А мы, Вася, старые русские. У нас главное – душа, и я этим горжусь. По-моему, целью государства и правительства сейчас должно быть воспитание человека порядочного, не склонного к стяжательству, как всегда и было на Руси. Сам погибай – товарища спасай! Сам не пей – другу налей! А нынче страну продают, отдают затак. У большинства цель жизни – телевизор да видик. По телику реклама да враньё. Если это – демократия, то я её отвергаю всеми фибрами души. Вот Булгаков – молодец! Он…