Семен перетаскивал мертвых, добывал дрова, смеялся, ругался, бил кому-то морду и говорил, говорил, говорил… Правда, он иногда путал языки, но его все равно понимали – есть человек, который знает, что и зачем нужно делать. В какой-то момент Семен осознал, что оказался центром, вокруг которого крутится вся жизнь уцелевших. Это было неправильно, и он начал выставлять впереди себя Бизона – самого авторитетного среди оставшихся воинов. Он понемногу переставал командовать, требуя, чтобы Бизон озвучивал его решения от своего имени, демонстративно советовался с ним, ставил себя как бы в подчиненное положение. Парень, кажется, понял его игру:

– Зачем ты так, Семхон? – спросил он при случае. – Ну, какой из меня вождь, сам подумай!

– Нормальный, – вздохнул Семен. – Не побоялся же ты стрелять в демонов – ну, в этих, крылатых, которые Ветку унесли…

– В кого?!

Вопрос поставил Семена в тупик. Да, Бизон ни в кого не стрелял перед ураганом – не помнит он такого. Куда делся его боезапас? Туда же, куда и все – он вообще своего колчана не нашел.

– А Ветка где?

– Ну… Мы же не всех мертвых собрали… Да и кто их считал? С живыми бы разобраться… В общем, вылезли мы с тобой из жилища, и тут начался ветер – разве не помнишь? Я и сам-то… Словно не со мной все это было. Не делай меня вождем, Семхон!

– Предложи кого-нибудь получше. Не самому же мне…

– Почему?

– Ну, ты же знаешь… Это ты тут родился и вырос, а я… Помнишь же, что на Совете было. Вождь лоуринов должен быть вне подозрений. Понимаю, что это тяжело и неприятно, но куда деваться?

– Может быть, кто-нибудь из наших старейшин, а?

– Посмотрим… Если они живы. Только думаю, что у тебя получится. Я помогу, если что.

Была и маленькая радость: кто-то нашел под снегом и принес Семенов посох. Арбалет он раскопал сам. В те дни он стал и хирургом – пришлось сделать несколько ампутаций тем, кто сильно обморозился.

И вот когда ситуация хоть немного наладилась, когда можно стало вздохнуть чуть свободнее, когда появилось время для одиночества, – на Семена и накатило по полной программе.

Если нет Ветки, тогда зачем все?!

«А что, собственно, случилось, Сема? За пару последних месяцев погибло много людей, а ты… В конце концов, она, наверное, жива. Может быть, ей там совсем неплохо – у этих гадов… Может быть, но… Ладно, что там говорить: за все кошмары, за все умирания Господь даровал тебе Женщину. То есть это как бы высшее подтверждение того, что жил не напрасно.

Бледнолицые инопланетяне считают, что обустраивают этот мир. У них свои законы и правила, и действовали они совершенно логично: по степи прошелся тайфун или ураган, данная популяция туземцев должна была окончательно погибнуть, так что изъятие понравившейся особи просто никто бы не заметил. Сема, до них нужно добраться – думай!»

Только думать пришлось не над этим – остатки мяса таяли на глазах, распадок, в который женщины ходили за дровами, оказался доверху забит снегом, жилища переполнены сверх всякой меры, а строить новые было не из чего. Людям приходилось спать по очереди. Семен подозревал, что такой скученности они долго не выдержат, и не ошибся: среди женщин начались ссоры, мужчины становились мрачными и раздраженными, один раз даже чуть не возникла драка – вещь, ранее совершенно немыслимая между своими. Нужно было что-то решать – во всей округе никаких следов, кроме собачьих.

Они долго совещались вдвоем. Потом собрали общий сход – всех взрослых, включая женщин. Свою речь Бизон выучил наизусть. Многое из того, что нужно было сказать, он говорить не хотел или не решался. Семен его заставил.

– Слушайте, люди, слушайте. Нас мало, но мы остались в Среднем мире. Наше служение не окончено. Племя лоуринов вновь станет большим и сильным. Это – наше предназначение. Здесь мы не сможем жить – вы видите это. Из шкур наших жилищ мы сделаем волокуши и пойдем в поселок у пещеры. Там есть запас шкур и еды. Там всегда много дров. Будем жить там. Я поведу вас. Вы будете делать то, что скажу я… и Семхон. А сейчас пусть говорят те, кто считает иначе, те, кто не согласен. Потом никто не услышит их. – Ответом было молчание. Бизон облегченно вздохнул, но Семен пихнул его локтем в бок, и ему пришлось продолжить: – Говорите сейчас, потому что потом я стану убивать каждого, кто не согласен. Мир меняется, и должны меняться законы жизни. Простите меня, люди, но так нужно, чтобы выжило племя. А когда… Когда наступит время зеленой земли, вы выберете настоящего вождя. Мы выходим завтра. Я все сказал.

Люди молчали, опустив головы. «Молодец, Бизончик, – подумал Семен. – Вроде, не ошибся я в нем. Лишь бы у него сил хватило».

Они шли три дня. Ночевали в снегу у скупых костров. Оставляли за собой трупы. Как только люди удалялись, на них набрасывались собаки. Им не давали еды, но они упорно шли вместе с людьми. Некоторых Перо смог запрячь в маленькие волокуши – с этими пришлось делиться. Женщина, сошедшая с ума во время урагана, сделалась буйной, и ее пришлось убить. Надо было бы заставить Бизона, но сил не хватило, и Семен это сделал сам. И постарался сразу же забыть об этом. Получилось. Наверное…

В поселке у пещеры их встретили полтора десятка полуживых от голода людей. Из взрослых мужчин уцелели Медведь, Кижуч и еще двое воинов. Вход в пещеру был завален. Старейшины рассказали, что Художника удалось вытащить из-под камней. С раздробленными ногами, проломленной грудью он умирал долго. Иногда приходил в сознание и твердил, что ему нужен Семхон. Зачем-то…

– Не говори, что пора покинуть этот мир, – попросил Бизона Семен. – Не говори: когда-нибудь мы разберем завал. Или найдем другой способ наполнения Нижнего мира. А сейчас мы перестреляем собак. Потом будем есть трупы людей, потом… Потом посмотрим.