Вид развороченной плоти, запах свежей крови и внутренностей давно уже не вызывали у Семена отрицательных эмоций – скорее наоборот. «В первую очередь печенка и мозг, – предвкушал он, торопясь к собственной добыче. – Все остальное потом. Но что, собственно говоря, я буду делать с такой грудой мяса?»

Его бычок почти истек кровью, но был еще жив. Пускать в дело последний болт Семен не решился и стал резать горло. Маленьким лезвием это оказалось нелегко…

Заночевать пришлось на месте – прямо возле остывающей туши. С голодухи Семен так объелся, что его чуть не стошнило. Он даже перепугался: неужели после кормления «рысенка» у него сформировался рефлекс отрыгивания пищи?! Все, однако, обошлось, и он благополучно уснул, привалившись к еще теплому боку своей жертвы. А в паре сотен метров саблезубы, урча и взрыкивая, делили свою добычу. Впрочем, они, кажется, при этом не ссорились.

Проснулся Семен на рассвете. Спать хотелось жутко, но его трясли. Точнее, не трясли, а теребили, и не его самого, а тушу несчастного быка, к которой он привалился. Делали это не сильно, а скорее украдкой. Некоторое время Семен лежал и размышлял о том, что бы это значило и как ему следует реагировать. В конце концов он решил возмутиться, но не сильно, а так… Ну, чтобы не оказаться обреченным на конфликт, если получит отпор.

– Ты это что?! – зарычал он, поднимаясь с посохом в руках из-за туши. – Это моя добыча!

Словно уже получив в лоб, огромный саблезуб отпрянул назад и чуть присел на задних лапах. Сначала Семену показалось, что это его знакомый кот, но он быстро понял, что обознался. Животное было примерно такого же размера, но… Но какое-то «подержанное». Огромные клыки коричневатого цвета, серая шерсть не гладкая, а какая-то встопорщенная, торчащая кое-где клочьями, да и сама шкура свисает, словно она велика хозяину. Веки воспаленные, под глазами дорожки не то засохших слез, не то гноя, с морды обильно свисают нити слюны. А взгляд… Семен никогда не смотрел в глаза дворовым собакам, выпрашивающим подачку, – не любил он этого. А они смотрели, наверное, примерно так же. Впрочем, это длилось лишь мгновение – саблезуб тут же оправился, утвердился на лапах (кажется, левая задняя у него плохо сгибалась), приоткрыл пасть, демонстрируя желтоватые зубы, и зарычал. Впрочем, не пугающе-грозно, а скорее возмущенно:

– «А ты что?! Чем недоволен?! Со мной делиться надо!!»

– Это почему же я должен с тобой делиться?! – мысленно и вслух спросил Семен. – А?

Огромный зверь как бы смутился, оторопел на секунду, но быстро нашелся:

– «А потому, что все делятся!»

«Да-а, – почесал затылок Семен. – Аргумент, конечно, веский. Неотразимый, можно сказать, аргумент! Ну, ешь! Только мне оставь».

– «Тебе хватит», – буркнул старый махайрод, шагнул вперед и вцепился в изрядно развороченный уже задний окорок.

«Балдею я с этих кошек, – подумал Семен, озирая окрестности, наполовину скрытые утренним туманом. – Все у них как-то не по-человечески: давно бы прикончили меня и съели, чего с такой мелочью церемониться? Так ведь нет… А вообще, что-то такое про саблезубов вспоминается… Ну да, найдены фрагменты скелетов очень старых и больных особей. То есть они как бы долго жили, будучи недееспособными. Из чего делается вывод, что саблезубы были общественными животными, своих больных и стариков не изгоняли из прайда, как современные львы, а заботились о них».

Разведка местности догадку подтвердила: возле останков первого быка развлекались три особи довольно потрепанного вида. Агрессивности старики не проявляли, но на Семена косились ревниво и подозрительно. Семен решил судьбу не искушать. Он вернулся к своей добыче и принялся поспешно отделять переднюю ногу. И вовремя: вскоре в непосредственной близости нарисовались две кошки, одна из которых была почти трехногой – переднюю правую конечность для ходьбы она не использовала. Животные стояли в нерешительности и облизывались.

– Потерпите, ничего с вами не случится! – сказал им Семен, торопливо вырезая куски мякоти.

Он уже понял, в чем тут дело. Той туше было еще далеко до состояния голого скелета, на костях еще оставалось довольно много мяса, но это были мелкие клочья, которые огромным кошкам, вероятно, было трудно ухватить зубами. Ну, они как-то все-таки пытались это делать, но рядом лежала почти нетронутая туша, и самый голодный решился на попрошайничество. Затея оказалась успешной, и «коллеги», естественно, попытались присоединиться.

Мякотью Семен набил мешок, получившийся почти неподъемным. Унести сразу еще и переднюю лопатку нечего было и думать – ни рук, ни сил не хватит. Собственно говоря, выбора не было, и он решил рискнуть: отрезанную вместе со шкурой ногу оттащил в сторону на несколько метров и попытался привлечь внимание саблезубов – они, впрочем, и без этого пристально за ним наблюдали:

– Эй, вы! Слышите? Это – мое! Понятно? МОЕ! Не трогать! – Для пущей убедительности он задрал подол рубахи и слегка окропил мочой бычью шерсть. – Это – мое! А все остальное – ваше!