– Н-не знаю… Если только Бакинский этап… в войну… Но это слишком. Разум отказывает.

– Сколько там было?

– Двести тысяч, кажется…

– У нас меньше. Думаю, не намного, но меньше. Во всяком случае, в этом караване.

– Так он… не один?!

– ЗДЕСЬ один. Почему ты так удивляешься, Коля? Ты ведь говорил, что полжизни прожил при советской власти? Мне правильно передали?

– Правильно…

– А вот что действительно непонятно и удивительно, так это ЗАЧЕМ комфашам понадобилось взрывать баржи. Ты, кажется, что-то в этом понимаешь?

– Во взрывах? Больше теоретически… Судя по количеству тротила, от баржи должна была остаться просто воронка.

– Та-а-ак… Похоже на зачистку следов. Но зачем?! Или все-таки… Тебе знакомо слово «перестройка»?

– Ну… да… Только здесь, наверное, это может быть что угодно.

– А у вас?

– У нас… Как бы это сформулировать? Ага, этим термином обозначили начало демонтажа советской власти и Советского Союза – вот так! И еще: на язык просится слово «гласность» – они обычно употреблялись в паре.

– Это что такое?

– Я бы это расшифровал как снятие некоторых запретов на распространение информации. Не всех, конечно.

– Так, Коля! Это очень важно. Мне нужно подумать. Тут где-то должен быть стул, если не унесли… Посиди немного.

Минут двадцать, наверное, Николай молча слушал журчание воды, прежде чем прозвучал следующий вопрос:

– Здесь может быть нефть?

– Нефть?! Быть – где?

– Здесь, в этом районе.

– Н-не знаю… Я же не нефтяник. Да и район у вас тут, по сути, закрытый – обнажений почти нет… Кое-что я, конечно, видел мельком… В основном, кажется, осадочные… И рельеф… Наверное, может – почему бы и нет?

– А как получают информацию об этом?

– Ну, как… Бурят скважину, пока фонтан не ударит. Обычно они глубокие… Но сначала производят предварительную оценку, разведку территории. Методов всяких много, в основном, геофизика. Я уж и забыл почти все – не моя специальность.

– Для чего может понадобиться скважина в десяток-другой метров?

– Ну, не знаю… Может быть, чтобы получить керн – такую колонку, столбик горных пород с глубины, если нигде на поверхности они не выходят. Или чтобы опустить в дырку приборы и изучить свойства этих пород. Мало ли зачем… Есть способ сейсморазведки: в скважине взрывают небольшой заряд и фиксируют сейсмические волны – как бы просвечивают землю на глубину. Только таких скважин, кажется, должно быть несколько. Не специалист я, извините.

– Во-от оно что! Ларчик-то просто открывался!

Старик, кажется, опять собрался погрузиться в размышления, но Николая это никак не устраивало.

– Валентин Сергеевич, а МНЕ вы чего-нибудь объяснить не хотите? Просто из вежливости, а?

– Вежливость тут ни при чем. В этом году некому идти с детьми, а времени осталось мало. Если ты согласишься, то тебе придется что-то объяснить.

– Идти с детьми?! Куда и зачем?

– На границу. Отправлять их в… Царство Небесное!

– Значит, так, Коля: ты еще молодой, а информация – это жизнь. Причем не только твоя. Ты можешь сразу отказаться, и тогда, может быть, будешь жить довольно долго. Часть твоего потомства может оказаться жизнеспособной и даже здоровой – нам нельзя упускать такой шанс!

Другой вариант: ты соглашаешься, как ты говоришь, «втемную». Тогда ты должен будешь оказаться в нужное время в нужном месте. Как – не твоя забота. Прилетит вертолет, ты молча подпишешь бумаги, сфотографируешься на память, попрощаешься с детьми и… свободен.

– В каком смысле?

– В прямом: можешь сразу сдаться комфашам, а можешь попытаться вернуться сюда. Шансов не много, конечно, но они есть.

– А что я буду делать у комфашей? Может, они меня сразу и пристрелят?

– Вряд ли. Им нужна информация о нас. По крайней мере, раньше всегда была нужна. Теперь уж и не знаю… Ты им сразу все расскажешь. Все, что знаешь.

– Ага, это в том случае, если я ничего важного знать не буду, да?

– Конечно. Это касается и тебя, и твоего приятеля. Наш район комфаши называют «Мертвые земли». Но, как ты заметил, они совсем не мертвые. Народу здесь живет довольно много, и в последние годы комфаши сюда почти не суются. Очень редко кто-то из наших попадает к ним. Но если попадает, это обычно приводит к санации местности. Что такое «санация»? В лучшем случае они будут долго и упорно обстреливать с вертолетов предполагаемое место, где расположен поселок или деревня.

– А в худшем?

– Ну-у, вариантов множество: ковровая бомбардировка (знакомо?), напалм, химия… Кроме, пожалуй, десанта – на это они даже возле границы редко решаются.

– Значит, тут просто никто ничего не знает, чтобы не выдать?

– Конечно. Здесь же нет никакой армии – просто живут люди.

– Страна в стране? И война… А Гонители?

– Стоп! Или ты не понял?

– Понял. Почти половину. Не знаю, как Вар, но «вслепую» я ничего делать не буду. У вас, похоже, нет выбора, и, простите за цинизм, я могу выдвинуть кое-какие условия.