Шрифт:
– Слушай, Сидор, ты кем был в прошлой жизни? Что-то ясно выражаешься, складненько так. Не писателем?
– Ха-к-ха! – закашлялся в смехе Сидор. – Будь я писателем, или поэтом, никто не осудил бы за пьянство. Я всего лишь скромный учитель словесности.
– И сейчас?
– Ты про прошлую жизнь спрашивал, – Сидор скрестил руки на груди и надул губы.
– Так, что ты ещё натворил, пока я спал? Куда дел вытяжку?
– Я же сказал, что дрянь твоя вытяжка! А так рекламировал, так пиарил!
– Выпил?
– Ну да. А градусов нуль по Фаренгейту!
– То есть, отрезвел разом? – глаза Хлопина загорелись.
– Не то чтобы очень, но уснул, как младенец.
– И всё же зря ты выпил реактив, как бы я его не хвалил.
– И я того же мнения, – вздохнул Сидор, опустившись на край дивана. На его лбу появились крупные капли пота. – Но извини, хозяин, парфюмерии путней я не обнаружил.
– Так ты и сейчас желаешь ещё чего-то выпить?
– Да, – вздохнул, сокрушаясь, Сидор.
– Есть столичная водка из старых запасов, – развёл руками Хлопин.
– Всё лучше, чем «Кинзо».
– Наливать? Или перетерпишь до обеда?
– Не-е! Я, хозяин, с места ни шагу без горючего. Извини.
Хлопин подкатил к дивану журнальный столик, достал вымытые гостем рюмки. В холодильнике нашлась банка шпрот, в хлебнице почему-то три буханки и батон! Александр Юрьевич порезал батон тонкими ломтиками, подал к столу. За это время гость хапнул рюмашку и налил следующую.
– Ты, наверное, не будешь? – робко спросил он, указывая взглядом на пакет сока.
Хлопин кивнул. Иногда и бомж подаёт умные мысли. Александр Юрьевич плеснул себе апельсинового сока, чокнулся с гостем и залпом опустошил рюмку.
– Хорошо? – спросил Сидор, морщась после выпитой водки.
– Ещё бы! – Хлопин прошёл к шкафу, вынул пару таблеток аспирина, вкинул их в рот и запил соком.
– Вот так наша профессура спасается от похмелья, – заметил Сидор, наливая водку в свою стопку.
Доцент промолчал. Говорят же, не было печали! Угораздило же приютить бомжа, который возьми да и выпей изобретение жизни. И прав же, на все сто! Выпустить его можно только ночью.
– Ладно, Сидор, ты попируй тут, а я прилягу! – Хлопин вышел из комнаты. Доцент был уверен, что Сидор ещё выпьет рюмку, максимум две, да отключится. Хлопин ушёл в ванную, встал под душ.
Сидор полагал, что этой литрухи ему хватит не на одни сутки. А что? Хозяин наверняка отдаст початую бутылку, иначе какой он интеллигент. Ещё стопка-другая, и потянет в сон. Счастливо улыбаясь, Сидор потянул водку, как пивко.
– Жизнь хороша, у-у-у! – сказал он, тряхнув плечами. Захотелось есть. Сидор ткнул вилочкой подкопченную рыбёшку, досталась с икрой, от чего ощущение счастья переполнило организм. Шумела вода в ванной, молчал покрытый пылью экран телевизора, в котором отражался гость с блаженной улыбочкой. Незаметно для себя Сидор обнаружил, что консервная баночка пуста. Он стал закусывать хлебом, макая в консервную банку. Рыбий жир, читал он когда-то, помогает расти молодому организму. Сидор хихикнул глупой мысли и вновь налил стопку. Чокнувшись с бутылкой, опорожнил.
То ли водка оказалась качественной, то ли с закуской перебрал, но гость по-прежнему оставался в здравом уме. Мало того, что ни в одном глазу, так ещё хотелось кушать. А хозяин не спешил выходить из ванной. Сидор, решив извиниться после, прошёл на кухню. Холодильник продемонстрировал ему рацион закоренелого холостяка. Два яйца на завтрак, маслёнка с лопнутой крышкой и размазанным по дну маслом, всё. Верёвочки, на которой может повеситься голодная мышь, и той нет!
Сидор проткнул яйцо кончиком ножа с обеих сторон, одним вдохом опорожнил. Гость взял полбатона и вернулся к столу. Кивая собственному отражению, Сидор продолжал чокаться с бутылкой и блаженно препроводить время, ожидая неизбежной отключки.
Александр Юрьевич оттёрся махровым полотенцем до красноты, оделся в халат. Чувствуя себя значительно легче, доцент решил заварить нормального кофе. Самый ответственный момент Хлопин прозевал, кофе сбежало на газовую плиту. И всё потому, что за спиной услышал крадущиеся шаги. Обернувшись, доцент не поверил своим глазам. В глазах ночного гостя не было намёка на вчерашнюю пьянку и сегодняшнюю опохмелку.
– Что?
– Александр Юрьевич, я не хочу тебя стеснять…
– Мы же договорились, что уйдёшь ночью!
– Я не о том. Хлебушка бы.
– Выбирай! – Хлопин открыл крышку хлебницы.
Сидор взял буханку, поклонился и вышел. Не хотелось говорить с хозяином, хотя в голове было много мыслей: нужных и важных. Но все они не для ушей трезвого человека.
Выпив кофе, Хлопин решил почитать книжку, лёжа в кровати. Подойдя к книжной полке, он посмотрел на диван. Гость сидел себе на краю дивана и жевал хлеб. В бутылке оставалось около четверти!
– Не пьянеешь?
– И не насыщаюсь. Сам не знаю, впервые со мной такое.