– А Наташа?

– Наташа уехала куда-то, Ларисы тоже нет.

– Спасибо, Руслан, я сейчас выезжаю.

– Кто это Руслан? – С подозрением спросил Саша.

– Наш бармен, – я наклонилась к бабушке, поцеловала, а она отдала мне письмо и заговорщицки прошептала – Вы там с девочками по соображайте. Хорошо? – Саша поднялся.

– Мне, пожалуй, тоже пора.

– Иди, дружок. Ланочка! Ты ко мне завтра заедешь?

– Завтра с утра мы с парнем одним договорились на дачу поехать, а вечерком заеду.

– С каким еще парнем? – насторожился Саша.

– Со знакомым, – коротко ответила я и добавила, – это совсем не то, что ты думаешь.

– Я вообще ни о чем не думаю.

– Вот и отлично, – оскорбилась я, еще раз попрощалась с бабушкой и ушла, не дожидаясь, хотя первоначально хотела попросить его меня подбросить. Во дворе увидела Сашину машину и Юру.

– Птичка, похоже, ты опять во что-то вляпалась, – вместо приветствия сказал он.

– Ты так думаешь? – «Интересно, что он знает». Я хотела расспросить его, но показался Саша. Он предложил подвезти меня до клуба, и я согласилась.

– У тебя появились новые знакомые? – Стараясь казаться равнодушным, спросил он.

– Это естественно, – я пожала плечами. – У меня, как ты знаешь работа и соответственно новые знакомства.

– Ты хорошо знаешь того парня, с кем на дачу собралась?

– Ни разу не видела, – честно призналась я.

– Черт знает, что такое! – Выкрикнул Саша, обиженно засопел и до самого клуба не произнес ни слова.

– Очень симпатично, – кивнул Юра на наше заведение. В это время в дверях показался Руслан. Его красивую внешность Сашино самолюбие не выдержало. Он небрежно бросил мне.

– До свидания, – и они укатили.

– Это кто на такой крутой тачке? – Руслан показал на отъезжавшую машину.

– Человек, которого я вычеркнула из своей жизни, – но, спохватившись, добавила, – временно.

«Пусть не надеется, а то, правда, он такие взгляды на меня бросает, даже неловко». Послышались вопли Наума Григорьевича.

– Что там такое?

– Или вы не так объяснили, или таджики не так поняли, но они вытащили всю мебель из гостиной, загромоздив весь холл, вот Наум и орет, как ненормальный.

Глубоко вздохнув, я пошла на разборку. Минут через пятнадцать мы все выяснили, и снова началась перестановка. Наум Григорьевич путался под ногами, орал и рвал на голове несуществующие волосы. Таджики работали очень быстро, но оставлять их на долго одних было нельзя. На кухне бушевала Зоя Тимофеевна. Вся красная выскочила оттуда Платонида.

– Просто невозможно, она всех сегодня посылает.

– Куда? – Машинально спросила я.

– У нее один адрес, туда и посылает. И вообще, она второй день так кашляет, просто невозможно. Я ей сделала специальное питье, а она опять меня послала.

– Туда же? – Еле сдерживая смех, спросила я.

– Нет, в другое место, – серьезно ответила Платонида, – а сама продолжает кашлять.

– Светлана! – Едва завидев меня, набросилась Зоя Тимофеевна. – Это что за х… такая? Каждый день какой-то мудак двигает морозильник. Что, делать больше нечего? – Она закашлялась. Я обалдело уставилась на нее. Она подвела меня к морозильнику и показала, как он стоял, и как его сдвинули. Действительно, он стоял как-то боком.

– Полтергейст, – задумчиво произнесла я.

– Это что за е… твою мать? – Подбоченилась Зоя Тимофеевна.

– Не волнуйтесь, мы все выясним. – Я попробовала подвинуть морозильник. Получилось, но с большим трудом. Миленькое дело! Кому понадобилось двигать эту махину и зачем? Зоя Тимофеевна опять закашлялась. Платонида очень серьезно и назидательно заметила.

– Зоя Тимофеевна, вы не могли бы просто закрыть рот и не кашлять?

Прежде, чем Зоя успеет послать ее еще по одному адресу (у нее был их большой запас), я вылетела пулей из кухни не в силах больше сдерживать смех. В холле среди рабочих возвышалась Лариска. Она спокойно отдавала распоряжения. Наум взирал на нее с восторгом.

– Вот это женщина! А какие формы! – Сказал он, проходя мимо и глядя на меня с сожалением. Я подошла к висящему в холле зеркалу. Вроде формы мои впечатляют, даже как-то увеличились, вон грудь прямо выпирает.

– Не налюбуешься никак? – Наташка покрутилась перед зеркалом и довольно хмыкнула.

– Между прочим, ты поправилась, – заметила она, устремившись наверх.

Как поправилась? Зачем? Вот еще. Ну, грудь немного, но это даже неплохо. Зайду сейчас к массажистке, у нее весы электронные, точно узнаю, а то «поправилась», лишь бы настроение человеку испортить. Но весы настроение испортили окончательно. Я запаниковала. На три килограмма! Ничего себе.