– Мне что же, хранить молчание? – нахмурился Маршаль.

– Да. Глубокое молчание.

– Стало быть, нас постоянно обворовывают? – спросил король.

Он швырнул перо рядом с листом, на котором рисовал большое, богато украшенное здание, и с упреком поглядел на Кольбера.

Кольбер, сидевший за массивным столом вместе с другими государственными министрами, облаченными в строгие черные камзолы, заерзал на месте. Возле двери, рядом с высоким молчаливым швейцарским гвардейцем стоял Фабьен Маршаль, который внимательно за всем наблюдал и вслушивался в каждое слово.

– Ваше величество, как вас следует понимать?

Людовик сердито выдохнул:

– А что еще я могу сказать после доклада о налоговых сборах? Или я ослышался? Из Нанта мы недополучаем семь процентов, из Лимузена – четырнадцать, из Анжу – двадцать один, из Бурбонне – двадцать восемь, из Савойи и Оверни – тридцать один, а из Эпернона – целых тридцать пять процентов. Это грабеж!

Министры переглядывались. Людовик придвинул свой рисунок к сидящему по другую сторону Бонтану и продолжил:

– Они воруют, ибо не страшатся последствий. Что еще хуже, они крадут у французского народа. Именем короля! Воры в парчовых камзолах.

– Ваше величество, как быть с расходами, о которых вы изволили спрашивать? – спросил Кольбер. – Речь о королевском пенсионе.

Он передал королю внушительную расходную книгу. Людовик равнодушно пролистал страницы. Цифры его не впечатлили.

Лувуа решил вставить слово. Он подался вперед, сложив руки на полированной столешнице.

– Ваше величество! Взимание налогов – вопрос утомительный и, не побоюсь сказать, нудный. Я бы рискнул предложить вам обратить ваше королевское внимание на более животрепещущие вопросы. А этот вопрос – чисто управленческого характера. Мы намерены его решить, как только вернемся в Париж. Тем более что все архивы находятся там. К тому времени, когда мы…

– Кто у нас отвечает за сбор налогов в Эперноне? – спросил Людовик, захлопывая расходную книгу.

Лувуа заморгал, но ответить не успел. Гвардеец у двери ударил древком алебарды в пол. В комнату, где заседал совет, вошел молодой светловолосый гонец. Поклонившись, он подал Бонтану письмо.

– Кто посмел прервать наш совет? – раздраженно спросил Людовик.

– Моя госпожа, живущая на острове Сен-Луи, – ответил гонец, уставившись на свои сапоги.

Людовик повернулся к Бонтану, чей парижский дом стоял на острове Сен-Луи. Первый камердинер поежился, собираясь убрать письмо в карман.

– Прочтите, – приказал Людовик.

– Я… непременно прочту, ваше величество, – пробормотал Бонтан. – Когда мы закончим с нашими делами.

– Тогда я сам прочту! – пригрозил король.

Людовик схватил письмо, пробежал глазами и вернул Бонтану. Тот тоже прочел послание жены, и его лицо побледнело.

– Поезжайте немедленно, – потеплевшим голосом произнес король. – Возьмите с собой гвардейца для охраны. На дорогах еще не перевелись разбойники.

Бонтан молча поклонился и вышел.

Людовик сел. Некоторое время он смотрел на опустевший стул, где совсем недавно сидел его верный слуга и друг. Министры терпеливо ждали, не соизволит ли король пролить свет на послание, вынудившее Бонтана спешно ехать в Париж. Но об этом Людовик не проронил ни слова. Он встал и махнул рукой Фабьену:

– Найдите эпернонского чиновника, отвечающего за налоги! Хорошенько вразумите его. И запомните то, что я вам сейчас скажу. Сведения об истинном положении наших финансов не должны выходить за пределы этой комнаты. Остальной мир должен пребывать в уверенности, что налоги у нас собираются исправно и в полной мере, а королевская казна всегда полна и защищена от лихоимцев. Впечатление – это все. Вам понятны мои слова?

Министры согласно закивали.

– Лувуа, нам что-либо известно об эпернонском чиновнике? Может, он и раньше уже попадался на воровстве? – спросил король.

– Ваше величество, чтобы ответить на ваш вопрос, надобно поднять архивы. А они в Париже.

– Так привезите архивы сюда!

В своем доме в Версале доктор Массон не только принимал больных, но и обучал желающих приобщиться к искусству врачевания. В его обширном кабинете, заполненном разнообразными врачебными инструментами, пахло кровью и железом. Страждущие приходили сюда за помощью, а жаждущим знаний молодым людям, интересующимся медициной, его кабинет служил школой.

Вторая половина дня выдалась облачной. В кабинете доктора было тихо. Его дочь Клодина осматривала тело недавно умершей женщины. Покойница еще не успела состариться, однако ее внутренности были изъедены какой-то неведомой болезнью.

Хлопнувшая дверь возвестила о возвращении отца. Вскоре он сам переступил порог кабинета. Клодина подняла голову.

– Ну как, видел королеву? – замирая от любопытства, спросила Клодина. – Она такая, какой ты ее представлял?

Массон с улыбкой кивнул.