Через некоторое время, в голове колонны зазвучали трубы и по колонне, прокатилось судорожное движение, сопровождавшееся ответными сигналами труб, провожающих тысячу всадников на задание. Тысяча всадников отделилась от колонны и понеслась вперёд… Вскоре только след пыли напоминал о ней, среди неровностей ландшафта, в которых она скрылась…

«-… Мятежникам сейчас будет не сладко! – продолжал думать Наравас, – Знаю энергию Адгербала! – Наравас представил с каким воодушевлением, его заместитель, сейчас, примется за поставленную им задачу и устроит охоту на их обозы и дозоры „змей“, – Скорее бы закончилась войны! Слишком она затянулась…»

Мысли царя вновь вернулись к Саламбо.

«– Что она там? Когда я уезжал, Антоний почти не подавал признаков жизни?! Слишком много крови с него вытекло! Организму очень тяжело восполнить эту потерю… Надеюсь, у него есть какая-то Богиня?! Если она ему поможет – он выкарабкается! Он борется! Борется не сдаваясь! А Саламбо ему поможет. Как помогла мне! Верю, что так и будет! Ведь кто-то должен разыскивать Лейлу, после всех этих злоключений?!»

Наравас тяжело вздохнул… Разлука угнетала его. Но и рисковать Саламбо, в этой, потерявшей человеческое лицо войне, он совсем не хотел… Решение её остаться в долине, он воспринял даже более чем удовлетворённо. Он, в тайне, сам надеялся на этом решении Саламбо, и когда услышал об этом от неё самой, подыграл ей, сделав разочарование на своём лице, но в сердце, радуясь этому… То, с какой готовностью, она бросилась на мутанта-бербера в сражении в пещерах, не только удивило Нараваса, но и напугало его! То, что она повторит такое же безрассудство, случись похожая ситуация у него не было ни капли сомнения! Поэтому без молодой жены, царь чувствовал себя на этой войне спокойней, хоть и несчастливей! Но временную разлуку можно терпеть, а потерю любимого, дорогого сердцу человека, он рассматривал куда хуже и, даже, не хотел допускать этого в мыслях… Чувство её безопасности, успокаивало его и умиротворяло дух. Наравас улыбнулся в тонкие усы и попытался дотянуться до неё мысленно…

…Утро наступило в долине, разрывая сизую дымку ночного тумана… Саламбо почему-то проснулась резко и лёжа на постели никак не могла вспомнить, что приснилось ей такое, что вызвало такое резкое пробуждение… До пробуждения ей снились братья и сестра… Этот сон был спокойным и уравновешенным… Она как бы вновь оказалось в своём детстве… ей приснилось, что она вернулась после долгого отсутствия домой, и прямиком направилась в свой родной сад, который сажали многие поколения Баркидов. Она сама, вместе с матерью и братьями и сёстрами, высаживали свои деревья и цветы в саду, и долго ухаживали за своими высаженными растениями. Если кого-то не было, то другие так же, с особой тщательностью продолжали ухаживать за ними, как было принято в семье долгие века! Считалось, что если растение не испытывает никаких затруднения в росте, то и человек, высадивший его будет находиться в равновесии и благоденствии с окружающим его миром… Саламбо шла по саду, испытывая настоящую радость от вида своих старых знакомых – цветов, реликтовых растений, кустарников, деревьев… Каждое напоминало об одном, каком-то конкретном человеке… Созерцание этой зелени захлёстывали счастьем её сердце, наполняя его какой-то трудно выразимой радостью от общения с деревьями и встречи с сёстрами и братьями, находящимися в саду… Неожиданность её появления, должно было увеличить радость встречи и она прибавила шагу, слыша, где-то впереди весёлый смех сестёр и голоса братьев!… Солнце заливало сад… Его лучи рассеиваясь над кронами деревьев, пытались донести его тепло до земли, сквозь зелень листьев и разноцветных, ярких цветов… И Саламбо, идя по саду, то здесь, то там, попадала под действие этих лучей, многократно усиливая в её сердце радость и наполняя её добротой к близким. Она не видела свою семью долгих два года и, теперь, спешила поделиться со всеми теми чувствами и новостями, что переполняли её! Вот, сейчас, она повернёт влево и солнечные лучи, пробиваясь через кроны, окажутся у неё с правой стороны и, будут падать прямо на большую беседку, что сооружена в центре сада! Стоп! Вот что её заставило напрячься во сне! На дорожку падала чья-то тёмная тень?! Вот что её заставило испугаться! Саламбо, с усилием, стала восстанавливать ускользнувший сон… «…Тень падала сквозь кустарник! Тёмная, длинная, не показывающая свои чёткие очертания… Это тень испугала Саламбо! Она, вдруг (во сне что-то поменялось), уже почувствовала себя взрослой и нащупала на боку рукоять подаренного Сибилой, в Иберии, лёгкого испанского меча, по длине лезвия равного греческому! Саламбо обнажила его и, медленно, стала обходить кустарник мимоз… Она это делала медленно, боясь спугнуть того неизвестного, что стоял в кустарнике и наблюдал за беседкой… Вот она оказалась у края кустарника мимоз и резко вышла из своего укрытия!… Но никого не обнаружила! Саламбо огляделась по сторонам… Никого?!… Тогда, Саламбо, подошла к месту предполагаемой засады, но и трава в этом месте не была даже помятой? Она исследовала все рядом,… рассматривала широкие веера мимозы, которая успела сбросить прекрасные жёлтые соцветия к её появлению в саду, но и на ней ничего не обнаружила?! Её сердце наполнилось тревогой!… Там, впереди, слышались голоса сестёр и братьев, но то, что она увидела на тропинке не укладывалось в её голове?! Она, резко, развернувшись, вернулась на тропинку. Постояв какое-то время на месте, она смотрела на место куда падала тень… Это был перекрёсток трёх дорожек, идущих в различные концы сада! Что это означало она не могла представить и угадать?… В это мгновение она услышала шаги по одной из этих дорожек и, срываясь с места, Саламбо бросилась по ней! Пробежав по ней с десяток шагов она, ясно, увидела удаляющуюся сквозь заросли, ту тёмную фигуру! Саламбо вновь обнажила меч и бросилась вслед… Но, неожиданно, из этих же кустов, навстречу ей вышел её брат Гасдурбал?!

– Саламбо? – удивлённо сказал он ей, – Ты приехала одна? Где дядя Кассий?…

Саламбо пыталась, что-то ответить своему брату, повернулась в сторону мимоз и, …проснулась…» Сон необыкновенно встревожил её?! Что это был сон, что-то предвещавший, у неё никаких сомнений не было!

«– Что-то происходит в доме! – решила она, – Или что-то произойдёт?! Это явно предупреждение! Похожий я видела, когда мама отправлялась из Гадеса на Сицилию! Мне тогда приснился тонущий корабль!»

Такие мысли роились в голове, теперь, уже по-настоящему проснувшейся Саламбо. Тревога заполнила душу девушки и она, поднявшись, попыталась смыть ночные кошмары, приготовленной с вечера водой для омовения…

Послышался шум шагов, и в комнату вошла, приставленная к Саламбо, одна из берберок.

– Наш правитель Агизур, пришёл к вам Царица!

Саламбо быстро оделась в берберский, женский халат. Через минуту вошёл Агизур. По его лицу, Саламбо сразу угадала – что-то произошло и её сердце, не остывшее от ночных сновидений, учащённо забилось…

– Что произошло, Правитель? – быстро спросила она, не ожидая слов Агизура, – Что-то с Антонием?

– Тебе, Царица, лучше самой посмотреть! Наши лекари уже там! – Агизур повернулся и пошёл из шатра Саламбо.

Саламбо бросилась следом. Шатёр, где находился Антоний, был совсем недалеко. Берберы разбили свой госпиталь вблизи реки и бывших садов города. Самих садов уже не было, но остались заросли оливы и многочисленные финиковые пальмы. Берберы в первую очередь занялись расчисткой площади садов, для посадки их уже в этом году. Это было весьма странным, ведь этот народ, считалось, не знает оседлой жизни. Но, видимо, кровь этого народа пробудилась после долгой спячки и руки потянулись к земле! Что совершенно нормально, ввиду их долгих странствий по пустыне… Каждодневно, часть берберов производила вырубку, расчистку, выкорчёвывание диких зарослей, что стали здесь властвовать после ухода людей… Шаг за шагом, город приобретал вид, который говорил, что сюда возвратились люди… Саламбо вошла в шатёр, где находился Антоний. Вокруг его постели стояли несколько знахарей берберов и о чем-то громко говорили, непрерывно жестикулируя! Саламбо протиснулась к постели и взглянула на Бриана?! В ответ, на её появление, он, увидев её, улыбнулся одними глазами!… Да! Антоний пришёл в себя! Радость огромной волной заполнило её сердце и душу! Её бессонные ночи и труды принесли свои результаты! Да, он был ещё слабым и бледным! Но смерть окончательно отступила от него, и его взгляд красноречиво говорил об этом! Саламбо с восторгом склонилась над трибуном.

– Антоний! Как я рада! Агизур испугал меня, своей молчаливостью?! А, ты, наконец-то открыл глаза! Значит, ты, все же переборол смерть! Танат, так долго ходил вокруг тебя?! Теперь все будет хорошо! – По глазам Саламбо текли слезы. Она вспомнила как, совсем недавно, таким же беспомощным был ее Наравас…

– Молчи, молчи, Антоний! Тебе нельзя ещё говорить! Береги силы для выздоровления! Теперь каждодневное их накапливание, будет стимулировать выздоровление! – Сказал Агизур, положив на грудь Антония свою руку. Один из лекарей с улыбкой положил ему руку на уста и покачал головой в стороны, видя, что тот, все же пытается отреагировать, на появление Саламбо.

Антоний переводил свой взгляд с Саламбо на окружающих его людей и Агизура. В его взгляде читалась благодарность. Агизур взял его руку и слегка встряхивал её, стараясь взбодрить его… Все окружающие трибуна сошлись в одном мнении, что борьба за жизнь трибуна окончилась и впереди остался путь медленного, но окончательного выздоровления…

Гамилькон Ганнон пребывал в тревоге… Последние дни, действительно, выявили ряд вроде бы незначительных, мелких казусов вокруг вопроса, что вскрыл и обратил на него внимание адмирала, убывший на войну Корт! Но все стороны фактов, кои всплыли при изучении этого вопроса, если их складывать в цепь, сигнализировали, что вокруг семьи Гамилькара складывается какая-то замысловатая игра?! Гамилькон выяснил, кто поставил вопрос о сокращении охраны семьи Протектора! Оказалось, что этот вопрос поднял один из Магонов, сославшись на нехватку охраны стен Мегар! На вопрос Гамилькона, почему же надо непременно снять караул с дома Гамилькара, а не задействовать контингент из Бирсы, Совет суффетов не нашёл веских доводов ответа и, тут же, отменил своё распоряжение. Оставив все как есть! Все бы это не насторожило Гамилькона, подобные глупые решения Совет делал и раньше. Но случайно, он узнал, что беседу об этом перед самым советом, с ним провёл жрец Священной Касты Аниферон?! Это меняло дело! И дальше, Гамилькон стал действовать с удвоенной энергией! Он усилил наблюдение за аллеями?! И сделал это, негласно, в обход Совета суффетов! И это принесло свои тоже неожиданные результаты! Дело в том, что если бы Корт, в прошлый раз принял садовников за заговорщиков, то и сейчас, они попадали бы в поле зрения наблюдателей?! Но было установлено, что садовники появляются на Бирсе, в одно и то же время – утром! И в течение дня, больше на Бирсе не появляются! Следовательно, Корт столкнулся с теми, кто хотел быть похожим на садовников Бирсы, но ими не был! И теперь, эти некто залегли на «дно», не показываясь или стали намного осторожней?! Все это говорило Гамилькону, что вокруг его есть люди, которые связаны с этими заговорщиками?! И это сделало его молчаливым и осторожным… Отсутствие мнимых садовников говорило ему об этом? И Гамилькон с усилием ломал голову, перебирая в уме всех тех, кто мог быть как-то связан с ними… Но не находил таких! И, тогда, он решил ни с кем более не откровенничать по этому вопросу! Он решал задачу сам! Сам же разводил наблюдателей по аллеям и холмам Бирсы, сам же ставил им задачи! И ждал результатов наблюдения лично!… Но было ещё одно, что заставило его задуматься!… До этого он имел разговор с Целием? Это было, как-то после одного дня, когда Гамилькону, люди, наблюдающие за аллеями доложили о спокойствии в аллеях Бирсы! Гамилькон пребывал в размышлениях о людях, способных их предупредить и он случайно посмотрел на Целия… Тот, как раз, показывал Ольвию и Ганнибалу приёмы с римским копьём – пилумом. Взгляд, случайно упавший на римского центуриона, неожиданно, разжёг подозрения к нему… Гамилькон, некоторое время, смотрел на него, раздумывая о своём предположении… Он заметил, что приимпелярий несколько раз поймал его взгляд…