Шрифт:
– Согласен! Но пройдём по цепочке доводов. Первое, семинаристы не намерены ничего взрывать. И Лис, он же Сергей Лиснёв, студент театрального института. Как будущий режиссёр, сказал всё это для обострения восприятия своих доводов. Образ взрыва автомобиля и гибели уважаемого вами человека, как видите, убедил вас сильнее многих статей и телепередач о терроризме.
– Вот кого она уважает, – раздался шёпот.
– Прокололась, Верочка!
– Второе… – продолжил Виктор Иванович, ободряя смутившуюся девушку, – при таком устойчивом неверии, Вера-Не верящая одновременно верит авторитетам прошлых веков.
– Разве их не было – великих и мудрых?
Вопрос задал самый молодой из олимпийцев паренёк, сидевший между Сиреной и Не верящей. Сухощавый, парадно одетый он всё время напряжённо слушал и молчал. Не он ли наследник олигарха? – мелькнула мысль у Виктора Ивановича.
– Были! И они сделали своё праведное дело. В своё время! В своих обстоятельствах! Подготовили народ к смене формации и – рабовладение заменилось на феодализм. Другие, в феодализме, поняли причины феодальных проблем, и феодализм заменился на капитализм. Судя по всемирному кризису, пришло время капитализму быть заменённым на новый «изм». Но тут опыт даже умнейших предшественников не поможет. Надо современникам думать и решать проблемы нашего капитализма. А вас ориентируют обращаться к авторитетам былых времён. Искать подсказки там, где их просто не может быть.
– Почему же? – не соглашалась Не верящая.
– Кто ответит? – глянул Виктор Иванович на правых.
Подалась вперёд Оля Дроздова и прочла:
«Вразброд» с безумной головой,Набитой ложью всяких «измов»,Ведомый только эгоизмом,Шагает в пропасть род людской.– Вот поэтому ничего и не получается у людей, – добавила и отодвинулась.
– Ого! Выдала…
– Сама написала?
– Не я… Казанцев. Фантаст.
– Ну, шагают так тысячи лет, – заметил Семён, – и всё не могут дошагать до пропасти.
– Их преждевременной смертью останавливали, – ответила Оля. – К тому же там были другие обстоятельства, как говорил Виктор Иванович. И другой уровень производительных сил, всеобщая безграмотность, потом – малограмотность. А сейчас у нас Интернет. Божественные возможности! Пришло наше время.
– Так был уже социализм. И не состоялся.
– Потому что не был настоящим, – раздался другой девичий голос.
– Ну-ка, ну-ка, повтори, – потребовал Семён. – Какой же он был, интересно? А то мне бабушка с мамой всё сказки рассказывают про какого-то Ленина, Сталина…
– Отвечай, Наташа, – сказал Виктор Иванович. – Вам проще понять друг друга.
Наташа кивнула, и обратилась к Семёну.
– Первую мировую войну и революцию в России финансировали не для социализма, а для свержения царизма в России. Она в те годы догоняла США по уровню развития. Сталин обманул фининтерн. Но его убрали, социализм демонтировали, а народ вернули в капитализм.
– Так всё просто? А виной всему – фининтерн?!. Богатенькие евреи, – язвил Семён. – Ну да… Как всегда у нас:
В кране не было воды,Её выпили жиды.Евреи, евреи,Кругом одни евреи!– А зачем ты провоцируешь? – спросила Наташа неожиданно тихо, почти шёпотом, и глядя на него с сочувствующим укором.
– Прекрати! – добавил так же тихо, но твёрдо самый младший из олимпийцев.
После такой команды Семён притих, и только гримасой показал, что ему в целом-то безразлично всё происходящее, может и помолчать, если надо. И Виктор Иванович убедился, интуиция не подвела: младший и есть сын олигарха, инициатор проведения их совместного семинара. А вот почему? Зачем ему это понадобилось? Любопытно!
– То, что Мировое правительство было, есть и будет, каждый может теперь узнать, заглянув в Интернет, – продолжала Наташа. – А масоны, партии, церковь, банки, пресса – инструменты его правления. С их помощью разделяли народы, моделировали и властвовали! Потому и велись войны, приносившие им гигантские прибыли.
– От войны?.. Прибыль?!. – удивилась Василиса, вызвав чей-то смех. – А какая прибыль, когда всё разрушается?
– Прибыль получают не от разрушенного, а от разрушающего. Всем нужны деньги на войну. Потом на восстановление… Деньги дают банки. И получают гигантскую прибыль за выданные кредиты, ничего не производя.
Андрей Васильевич нервничал, наблюдая за происходившим в зале. Раздражало то, что не видит лица академика. Ему там специально поставили кресло, чтобы был в фокусе камеры наблюдения, но Василиса… Не утерпела показать, кто здесь хозяйка!
Но более всего удивлял сын. Чего молчит? Всё ещё распознать не может, что затеял? С отцом спорит, слова сказать не даёт. А тут терпит всякую ерунду. Понял, что вляпался с этой кон-фе-ренци-ей, и пустил всё на самотёк, решил Андрей Васильевич. Э-эх, упустил парня.