– Мы совсем осиротели, батюшка! – вторил ему, обращаясь к Брежко Стойковичу, как к самому уважаемому, приказчик другого купца – Микула Резанович.

– Господи, да что там случилось?! – вскричали купцы Брежко и Мордат, вскакивая со скамьи. Трапезная зала постепенно заполнялась купеческими слугами и любопытными горожанами. – Видите, какое несчастье, – рыдали слуги старых брянских купцов. – Наши несчастные хозяева – покойники!

Только теперь Брежко Стойкович понял, в чем дело: в двери харчевни показались здоровенные детины, купеческие охранники, несшие тела своих седовласых купцов.

Дорого обошлось последним праздное любопытство!

– Ты как-будто смотрел в святой колодец! – сказал Мордат Нечаевич купцу Брежко. – Вон, татарские стрелы торчат из их грудей! Значит, татары пристрелили этих несчастных!

– Как же это случилось? – простонал, глядя на лежавшие на столе окровавленные трупы, Брежко Стойкович. – Что за неосторожность?

– Теперь в моей харчевне – покойники! – рыдал, закрывая лицо руками, хозяин постоялого двора. – Это такая дурная примета!

– Очень дурная, сын мой, – пробормотал белый, как смерть, монах Серафим. – Она предвещает разгром!

– Наши батюшки полезли наверх, – говорил, плача, Ванята Жарович, – вопреки советам городских стражников, которые спрятались за бойницы и сидели, не высовываясь! А шум от битвы и звона железа стоял такой, что не было слышно даже собственного крика! Ну, мы не успели и пошевельнуться, как наши батюшки грохнулись вниз, утыканные стрелами! Они так ударились о землю, что все стрелы разломались! Мы вытащили все эти кровавые концы, – приказчик бросил рядом с мертвыми телами на стол с полдесятка трапециевидных железных наконечников татарских стрел, – но толку от этого не было! Никто даже не пискнул: умерли в мгновенье!

Страшные железки упали на дубовый стол без стука: с улицы доносился такой шум, что в нем утонули и голоса прибежавших в трактир праздных зевак, и причитания купеческих слуг, и плач хозяина харчевни.

– Что там такое? – поднял голову купец Брежко. – Неужели сдали город, и мы теперь – татарские пленники?!

Багровый от переживаний Твердята Якунович, не раздумывая, выбежал на улицу.

Прошло довольно много времени, и уже завечерело, когда он, наконец, вернулся. Тем временем, брянские купцы пришли в себя и, успокоившись, распоряжались предстоявшими похоронами. Трактирного полового послали за местным священником. – Надо хотя бы отпеть этих невинных усопших, – решил Брежко Стойкович.

– Это правильно! – кивнул головой, услышав последние слова брянского купца, вошедший хозяин харчевни. К тому времени шум вокруг постоялого двора утих, и незадачливые гости сидели на скамьях за столами в тревожном ожидании.

– Ну, Якунич, что там случилось? – спросил, беспокойно глядя на хозяина, Мордат Нечаевич. – Неужели ваши люди одолели нечестивых татар?

– Ой-ли, батюшка, – покачал головой Твердята. – Совсем наоборот! Победил Михаил Ярославич с татарами! Он наголову разбил новгородцев и наших ополченцев! Там полегли лучшие люди! Говорят, что сложили головы Андрей Климович, Юрий Минишич, Михаил Павшиница, Селиван Андреянов, внук тысяцкого Тимофея, Онанья Мелцевич, Афонас Романыч…

– Вот это да! – со скорбью и сочувствием покачали головами брянские купцы, хотя перечисленные имена убитых им ни о чем не говорили. – Что же теперь будет? Разве стража сможет защитить город? Неужели предстоит сдача?

– Сейчас идут тяжелые переговоры, – сказал, вытирая слезы, хозяин харчевни. – Как мне сказали верные люди, князь Михаил потребовал, чтобы наши «градские старцы» выдали ему князей Федора Ржевского и Афанасия Московского…Да в придачу много серебра, не один пуд! Пока выдали Михаилу того несчастного Федора…И уговаривают великого князя, чтобы он смягчился и пожалел князя Афанасия, а также уменьшил свой выкуп: в городе нет столько серебра…Пусть, дескать, Новгород расплачивается за свои ошибки!

В это время хлопнула дверь, и в трапезную с шумом вошли незнакомые, богато одетые в соболя и куницу люди. Их сопровождали вооруженные оголенными мечами воины. – На колени, бесстыжие псы! – крикнул здоровенный, одетый в толстую медвежью шубу детина.

Все пребывавшие в харчевне градом попадали на пол.

– Вот так! – буркнул все тот же детина. – А теперь вставайте!

Брянские купцы встали вместе со всеми.

– Откуда вы? – спросил вдруг вышедший вперед красивый молодой боярин с большой густой русой бородой. Его серые глаза как бы ощупали все уголки злополучной харчевни, лица стоявших с остекленевшими глазами купцов и лежавшие на столе тела убитых.

– Чего молчите?! – возмутился здоровенный детина, видимо, первый слуга боярина. – Разве вы не слышите, когда вас спрашивает сам великий боярин, Иван Акинфич?!

– Мы – из Брянска! – смело ответил Брежко Стойкович, пристально глядя прямо в глаза боярина.

– Из Брянска? – переспросил боярин и на мгновение задумался. На его доселе суровом лице показалась доброжелательная улыбка. – От славного князя Романа Глебыча?

– Именно так, мой господин, – быстро ответил внезапно осмелевший Мордат Нечаевич. – Мы из города отважного князя Романа!