– Нет, мой брат, – грустно ответил Роман Брянский. – Еще мой покойный племянник, Василий Храбрый, каждый год приезжал сюда…Было, правда и так, при царе Тохтэ, что он не посещал Сарай…Но это было редко…Князь Василий не раз сражался за своего царя…И государь, порой, прощал ему многое…А как тебе, брат мой, сидится на владимирском «столе»?

– Нечем похвастать, – пробормотал Михаил Ярославович. Его большие синие глаза как-то разом потускнели, а крупный орлиный нос как будто покраснел. – Нет покоя от Юрия Данилыча! Этот мелочный князь не желает признавать мою великокняжескую власть! Этот Юрий часто ездит сюда, к молодому царю, и подает на меня бесчисленные жалобы! То требует от меня какой-нибудь городок, то протягивает свою медвежью руку к Великому Новгороду! Он – настоящий разбойник и злодей! Безжалостно разоряет мою казну! Вот опять придется заминать его жалобу полновесным серебром! А где запастись этим серебром? И за грамотку, или ярлык, придется заплатить вдвое больше прежнего! Иначе этот Юрий завладеет Владимиром!

– Да, нелегкая у тебя судьба, брат! – посочувствовал князь Роман. – Этот Юрий – опасная заноза! Как мы недавно узнали, он протягивал свои руки даже до Брянска и погубил моего бесславного брата Святослава!

– Вот так, брат, – кивнул головой князь Михаил. – Выходит, этот Юрий – наш общий враг! И почему бы нам не соединить наши силы против этого злодея и не сокрушить его?

– Это, брат, не такое простое дело, – пробормотал Роман Глебович. – Надо хорошо подумать…

– А что тут думать, батюшка? – возразил Дмитрий Романович, улыбаясь. – Мы уже договорились с Михаилом Ярославичем и, когда ему будет надо, я приду к нему на помощь с дружиной против злобной Москвы!

– Ну, если будет надо, – поморщился брянский князь, – тогда и решим, а пока…

Так и ушел к себе на подворье великий князь Михаил, ничего не добившись от Романа Глебовича. – Эх, ладно, – думал он, раздосадованный, про себя. – Вот когда клюнет петух Романа в его тайное место, тогда сам ко мне прибежит!

– Ты не настолько молод, Дмитрий, – с укоризной выговаривал сыну князь Роман, – чтобы принимать поспешные решения! Разве ты не видишь, какую беду вызывают эти князья – Михаил Тверской и Юрий Московский? Они попеременно ездят с доносами к молодому царю! Это очень плохо, и нечего нам, брянским людям, лезть в такую грязь! Тут не серебром пахнет, а жаркой кровью! Пусть же сами расхлебывают свою кровавую кашу! Нечего вовлекать сюда наш славный Брянск!

Ночью, лежа на своем широком, мягком ложе, князь размышлял. – Я не позволю втянуть свою землю в напрасную беду! – сказал он себе, чувствуя свою правоту. – Пора уж в старости отказаться от всех житейских глупостей. Этот Михаил сравнил меня с петухом, курощупом…Проявил такое бесстыдство! Где уж мне до молодого петуха? – вздохнул князь. – Я уже так постарел, что мне теперь не до женок…Ох, если бы вернуть молодую силушку…

В это время скрипнула дверь, и в княжеский покой кто-то тихонько вошел.

– Это ты здесь бродишь, Бенко? – буркнул недовольный князь Роман. – Зачем беспокоишь меня?

– Это не Бенко, княже, – тихонько сказала молоденькая девушка, приближаясь к княжескому ложу. – Это – я, Есенка, пленница мурзы Кавгадыя…Прислана к тебе по его приказу…

– Зачем? – пробурчал подскочивший князь. – Я накажу бестолкового Бенко! Как он посмел тебя пропустить? Я уже стар для молодых девиц!

– В таких делах не бывает стариков! – весело промолвила девушка, и не успел князь опомниться, как она, сбросив с себя легкий серый халат и оставшись нагишом, молнией проникла под княжеское одеяло.

– Охо-хо! – закряхтел взволнованный князь, чувствуя на своем теле нежные, умелые руки. – Какие сладкие губы!

– А ты еще говоришь о своей старости! – проворковала Есенка, плотно прижимаясь к князю. – Твоя сила настолько велика, что я испугалась, как бы ты не разорвал меня своей небывалой плотью!

– Не бойся, моя сладкая лада! – простонал князь, чувствуя непреодолимое желание и буквально набрасываясь на большегрудую, длинноногую красавицу.

– Ах! Ох! – застонала Есенка, почувствовав в себе здоровенного мужчину. – Ну, и велик же ты, батюшка, как молодой конь!

– Выходит, я не такой уже старый! – думал, ликуя, князь Роман, покачиваясь над неожиданной возлюбленной. – Ох, и угодил мне этот славный татарин Кавгадый!

Московский князь Юрий Даниилович принимал у себя в «тайницкой» теремной комнате князя Федора Ржевского.

Сидя в большом, удобном, резного дуба кресле, князь Юрий внимательно и терпеливо слушал сбивчивую, грубую речь своего союзника. С кряхтением, запинаясь и повторяя свои излюбленные слова «ужо», «тама», «тако», Федор Святославович подробно рассказывал о своем походе на Новгород.

Как известно, этот поход был инспирирован самими новгородцами, недавно ограбленными великим суздальским князем Михаилом Ярославовичем, который, нуждаясь в деньгах, потребовал от них непомерную сумму. Князю Михаилу были нужны большие деньги для выплат ордынскому хану. Дорого обошелся владимиро-суздальской, тверской и новгородской землям великокняжеский ярлык! И особенно новгородцам! Владимиро-суздальская земля была настолько истощена поборами и татарскими набегами, что взять с нее было почти нечего, свою родовую Тверь князь Михаил берег, а вот Великий Новгород он не пожалел: после затяжных ратных маневров в новгородских пограничных городках и, особенно, в Торжке, отрезав русский север от южных земель, снабжавших новгородцев хлебом, он заставил их раскошелиться, выжав несметную сумму серебром. Опасаясь, что если такие поборы от князя Михаила станут делом обычным, новгородцы решили не уступать и попросили помощи у злейшего врага Михаила Ярославовича – князя Юрия Московского.