Кто – то аккуратно, поэтапно выполнил задание и сделал все, чтобы мощная темно-зеленого цвета машина больше никогда не смогла передвигаться. В тоже время ее всегда, если будет необходимость – можно вернуть к жизни. Находка породила еще больше вопросов без ответов.

– Кому все это надо? – спрашивал Павел у себя.

Соскочил с трактора и направился к помосту, решив во, чтобы то ни стало добраться до истины. Для этого надо будет просто дойти до конца. С этого события, как вспоминалось, потом пришло твердое понимание, что людей ему здесь не встретить. Поэтому уже ничего не опасаясь, он взлетел на тротуар и бегом, набирая скорость, побежал туда, где он начинался или оканчивался. Словно освободившись от сковывавших ранее – пут, он уверенно и жестко впечатывал ноги в помост, а звук от его беготни разносился по всему периметру.

– Ну и пусть! Все равно никто, ничего не услышит, – решил он.

Человек склонил голову вниз, чтобы видеть дорогу и побежал так быстро, что ощутил сопротивление воздуха, на который уже можно было лечь грудью. Вскинул голову и резко затормозил – впереди выросло еще одно пятно. Намного больше первого.

Оно изредка, хаотично поблескивало и при ближайшем рассмотрении оказалось зданием. Бегун замедлился и замер у деревянного, в три ступеньки крыльца, где заканчивалась его беговая дорожка.

– Финиш, – выдохнул Павел.

За треугольным козырьком крыльца и по обе стороны виднелось полностью деревянное, собранное из щитов в десять – двенадцать окон, двухэтажное здание, покрытое белой известью.

Краска от времени облупилась, растрескалась, задралась краями вверх, и теперь оно было больше темно-серое, чем белое. Вокруг дома белыми хлопьями лежали опавшие пласты побелки.

Фундамента у дома не было, и постройка стояла неизвестно на чем, возвышаясь над мусором. На углу приколочен уличный указатель – «ул. Социалистическая 2».

– Ого, так это начало целой улицы. Вот только домов поблизости не было, – Павел оглянулся.

Внутрь вела грубая дверь из необструганных, шершавых досок, которые сверху, снизу и по диагонали скрепляли доски по меньше, вместе рисуя английскую «Z». Дверь плотно закрыта.

Во всех, до единого целых окнах сохранялась тишина. Той пугливости, что за тобой кто-то наблюдает, не появилось. Уверенность в том, что здесь никого нет – незыблемо.

Забытое богом и оставленное людьми место – вот, где он находился. Павел присел на деревянную простенькую узкую скамейку, какие мастерят в два счета из ни на что негодного сучковатого березового горбыля и двух увесистых пней. Их не надо вкапывать в землю. Отдышался, глядя под ноги. Потом встал, крупными шагами подошел к крыльцу, одним махом перепрыгнул все ступеньки, растопырив пальцы, приложил ладонь к двери, и с силой толкнул ее от себя. Рука провалилась в пустоту, а дверь легко и бесшумно распахнулась.

Большая бытовка. Из комнат, нескольких коридоров и лестницей ведущей на второй этаж. Запнувшись, переступил через широкий, с явно заметной впадиной, протертой суровой обувью – деревянный порог.

Интуитивно провел за дверью рукой и наткнулся на провод-косичку из двух жил, которые обычно тянутся между фарфоровых вставок в деревенских, бревенчатых избах, вдоль пакли, проложенной между стволами деревьев. Провод привел к круглому выключателю с острой кнопкой. Щелкнул несколько раз и медленно пошел дальше. На полу лежал толстый слой пыли и ноги ступали мягко и тихо. Здесь было еще темнее и когда попадалось окно, то оно выделялось серым квадратом и казалось, что за ним можно что – то разобрать. Почти все помещения без дверей. В них стоят столы, стулья, старые огромные громоздкие сейфы с ключами в замках. Все ящики, что попадались в комнатах, оказались пустыми.

Покидали все это не в спешке, а основательно и по плану. Ни листочка, ни бумажки. Чистые незамысловатые урны для мусора и даже стулья аккуратно придвинуты к столам.

Иногда под ним скрипела половица, заставляя замереть на секунду и идти вперед. Первый этаж походил на что – то среднее между канцелярией Рогов и копыт и жилого блока. В нескольких комнатах стояли железные кровати, с тяжелыми от сырости и пыли полосатыми матрасами и свалявшимися подушками. Возле каждой стояла тумбочка, с отломанной ручкой.

– Прямо как в лагере, – сравнил Павел.

В одной нашел зубную пасту в железной тубе. Комнат было много, и чем дальше он продвигался, тем меньше времени уходило на знакомство с будущим жилищем. Если и жить в этом месте, то жить здесь. Вопрос решился сразу и сам собой.

Второй этаж дома был рассчитан на привилегированных жильцов. Большой кожаный диван с откидывающимися валиками по бокам, что делало его похожим на площадь. Мягкие, обитые цветастым тряпьем стулья и дверь.

Осматривая здание, он забыл об их существовании, а тут снова вернулся в реальность. Дверь закрыта. Толкнул рукой, плечом – она не поддалась, а потом всадил со всей силы ногой в то место, где должен находиться замок. Силы удара хватило, чтобы механизм вывернуло из коробки, обитой тонкой фанерой.

Замок закрыли всего на один оборот, и он легко выскользнул из паза. Это было самое большое помещение в доме. Командный, центр или пульт управления. В центре стоял железный стол, скупо усеянный кнопками, датчиками и рычагами. Под руку попалось несколько крошечных экранов и переговорное устройство.