– Это я, – сказал я в трубку. – Разведчик с космической базы.

Мэр недовольно сопел, и я торопливо продолжил, боясь, что он бросит трубку, как бросал свою зажигалку и окурки:

– У кого ключ от типографии? У вас?

– Она не закрыта, приятель. От кого ее закрывать? А ты что, вдруг захотел посмотреть на процесс?

– Пожалуйста, никуда не уходите. Я сейчас приду и кое-что вам скажу. Насчет Печальных Братьев.

Сопение оборвалось.

– Хорошо, – неуверенно сказал мэр после долгого молчания. – Жду.

Я положил трубку и направился к выходу из бара. Но уйти не успел. На улице послышались громкие голоса, и в бар ввалилась шумная компания: девушки и парни, несколько мужчин и женщин постарше, пара лысых стариков, все с бутылками в руках, все одетые довольно разношерстно – начиная мешковатыми балахонами и кончая изысканными вечерними туалетами, – все навеселе и все готовые продолжить свое нехитрое занятие. Я хотел пробраться сквозь это шумное нетрезвое сборище, но меня окружили, заставив отступить от дверей, и кто-то уже держал меня за руки, кто-то обнимал за шею, кто-то совал в лицо бутылку и кричал: «Выпьем за освобождение! За скорую гибель!» – а еще кто-то поучающе говорил непослушным языком: «И н-наступит пол… полное р-равенство… Все б-будут одинаковые…»

Я попытался освободиться, но ничего не получилось. Под напором превосходящих сил я вынужден был сесть, и дряблое женское лицо, обильно разрисованное самой разной косметикой, подмигнуло мне пьяными глазами.

– Выпей, ненаглядный! – Бутылка дернулась и застыла у моих губ. – Выпей, а мы еще нальем.

Компания сгрудилась вокруг столика. Девушки и парни положили руки друг другу на плечи, не избавляясь, впрочем, от бутылок, злые, насмешливые, печальные, кривляющиеся, перекошенные лица окружили меня – и внезапно наступила тишина.

Бутылка подрагивала у моих губ. Я медлил – и хрипловатый голос у меня за спиной с пьяным ужасом произнес:

– Глядите! Он не хочет выпить за скорую гибель. Не хочет выпить с нами!

Размалеванная девица с торчащими во все стороны пучками желто-зеленых волос обвела всех полубезумными глазами, пошатнулась и заявила:

– Он из этих… Печальных Братьев!

– Из Братьев! – ахнуло кольцо перекошенных лиц, ахнуло и придвинулось ко мне.

Я вспомнил несчастного Хому Брута и понял, что сейчас меня растерзают без помощи Вия. Их было слишком много, и под влиянием страха и алкоголя они абсолютно потеряли способность здраво мыслить. Ну не калечить же их, расчищая путь к двери! Да и не дадут они мне уйти. Где гарантия, что не забросают бутылками? Кто-нибудь да и угодит по голове, и не раз, и никакая увертливость не поможет. А потом меня просто добьют. Ногами. А оружие мое валялось где-то на равнине, вместе с обломками капсулы…

Я медленно взял бутылку и приложил к губам. Жидкий огонь потек по горлу – я задохнулся и чуть не закашлялся.

– До дна! До дна! – требовал нестройный хор голосов.

Сзади навалились на плечи и часто-часто дышали, а вокруг кривлялись лица, мелькали руки, таращились безумные глаза.

– Пей! Пей! – вопили голоса из преисподней, и я пил, задыхаясь, морщась от жжения в горле, собрав всю волю, – и наконец бросил опустевшую бутылку на пол.

Бутылка покатилась под ноги стоящих вокруг стола, кто-то поднял ее и с силой швырнул в стену. Хорошо, что все-таки не мне в голову. Раздался звон разбитого стекла – и кольцо начало распадаться. Люди садились в кресла и на пол, и пили, пили, пили… Кто-то плакал, а кто-то хохотал, кто-то запел, а кто-то завизжал и полез ко всем целоваться…

Я наконец немного отдышался и хотел встать, но женщина в короткой распахнутой куртке забралась ко мне на колени и крепко вцепилась в шею. Я опять увидел искаженное, разукрашенное косметикой лицо и густо обведенные чем-то фиолетовым пьяные полубезумные глаза. Под распахнутой курткой жалко висели желтые дряблые груди, испещренные какими-то абстрактными узорами.

– Хор-роший… Хор-роший… – забормотала женщина, прижимаясь ко мне. – Где же ты, хор-роший, раньше был?

Я сидел, согнувшись, потому что сзади на мне висел еще кто-то.

– Хор-роший… Хор-роший… – бормотала женщина, покачивая головой. Глаза ее то и дело непроизвольно закрывались. – Мы им… еще покажем…

Я осторожно попытался избавиться от нее, стараясь оторвать ее руки от своей шеи, и это мне удалось. Женщина сползла с моих коленей и с хохотом упала на одного из парней, сидящих на полу у столика. Я попробовал стряхнуть со спины второго – и это мне тоже удалось. За спиной рухнули на пол. Я обернулся и обнаружил худощавого парня в синей майке. Парень навзничь лежал с закрытыми глазами и часто дышал, пуская слюни.

Бутылки поднимались и опускались, как части какого-то дикого механизма, столики были уставлены бокалами, вокруг бормотали, визжали, смеялись и просто молча сидели, уставившись в пол, полубезумные люди, а у входа катался между столиками, сорвав с себя чуть ли не всю одежду, какой-то тип с багровым лицом. Качался и плыл хоровод искаженных лиц, суетящихся рук, разинутых ртов, выпученных глаз, растрепанных волос…

– А чтобы распознать, замани его к себе и свяжи, – бормотал парень у моих ног. – Стащи с него штаны и врежь прямо в пах, и посильней. Вот тогда эти знаки и появятся…