Вечером Люба как бы невзначай попросила Юльку достать альбом, посмотреть на нее, на маленькую. Юлька удивилась, но альбом достала. Они стали листать с начала.

– Вот здесь мне годик. А вот мы с мамой в детском саду. А это мама и тетя Оля.

– Стой! Что за тетя Оля? Откуда она взялась? Хотя нет, я эту карточку видела раньше, но думала, это кто-то из маминых сослуживиц.

– Это мамина тетя, то есть сестра моей бабушки. Ну, помнишь, про которую тетя Маруся Катафалк рассказывала. И квартира это ее. Она умерла, когда мне было три года, поэтому я совсем не помню ее.

– Странно, почему Майя Марковна никогда не рассказывала о ней?

Юлька в ответ только плечами пожала – Мы каждый год ездили с мамой к ней на кладбище, в Востряково.

– Это куда маму похоронили?

– Ну да.

Люба вспомнила памятник и на нем две фотографии мужчины и женщины. Почему-то она решила, что это Юлькины дедушка и бабушка. Оказывается тетя.

– А мужчина, который там захоронен, выходит не дедушка, а тетин муж?

– Ну да. А это мы с мамой в зоопарке. А здесь… Подожди, а где эта карточка? Мы там с мамой вдвоем, нас в фотоателье сфотографировали, и мама там такая красивая. Господи, да куда она делась? – Юлька пролистала весь альбом, но фотографии нигде не было. – Странно.

Люба заволновалась, не зная почему. Действительно странно, куда подевалась фотография? Неужели ее украли? Зачем? Что в ней такого особенного? Так, надо сообщить Юре. Вернувшись в свою квартиру, она сразу же ему позвонила и рассказала все, что узнала.

В театр было решено идти в юбке, которую подкоротила Люба, и в маминой голубой блузке. Люба ее слегка ушила по бокам, и она очень красиво облегала стройную Юлькину фигурку. Цвет необычайно ей шел. Правда, накануне приходила тетя Маруся Катафалк. Она принесла платье, которое получилось очень эффектным. Но к нему просились туфли на высоком каблуке, которых не было даже в проекте. Люба отпросилась на работе на полчаса, чтобы помочь Юльке собраться. И сейчас уговаривала распустить волосы.

– Я не привыкла. Они будут мешаться и лезть в глаза, – сопротивлялась Юлька.

– Ничего, поправишь. Сколько можно с этим дурацким хвостиком ходить? Смотри, какая красавица. – Люба подвела Юльку к зеркалу. Она с интересом смотрела на себя, и в первый раз сама себе понравилась, во всяком случае, не было, как обычно, желания отвернуться. И юбка, и блузка сидели отлично. Дело портили сапоги. Сюда просилась обувь на каблуках, никак не эти замшевые сапоги на плоской подошве. Ну ничего, так тоже неплохо. Хотя… Юлька бросилась в прихожую и вернулась в осенних туфлях на толстой подошве.

– Люб, смотри, так лучше?

– Гораздо. Только ты в них замерзнешь, смотри мороз какой, совсем не весенняя погода.

– Так мы же на машине

– Действительно, я забыла совсем. Юль, может, немного подкрасишься?

– Я не умею и потом забуду и все размажу.

– Давай только ресницы и губы чуть-чуть.

– Ну, если чуть-чуть

Люба сбегала к себе за косметичкой. Усадила Юльку на стул и слегка подкрасила ей ресницы. Глаза сразу стали выразительнее.

– Смотри, как здорово. А теперь губы. Так, эта не подойдет, слишком яркая, эта немного в рыжину, пожалуй, тоже нет. Ага, вот то, что нужно. Розовая.

– Нет! Она слишком яркая.

– Ничего, я чуть-чуть, – Люба слегка мазнула помадой губы, – а теперь размажь пальцем. Ну, посмотри. – Она протянула Юльке зеркало.

– Правда, хорошо. Ой! Звонок! – Она заметалась по комнате, убирая косметику, а Люба пошла открывать.

– Вот это да! – Юра в восхищении уставился на Юльку, позабыв отдать букет. А она, видя какое впечатление произвела, засмущалась и покраснела, а когда увидела букет, только рот открыла от восхищения.

– Какие розы! Юра, ну зачем столько? Господи, у меня даже вазы подходящей нет.

– Я это помню, и поэтому притащил вазу. Не знаю только, понравится ли? – Он вышел в прихожую и стал разворачивать огромный сверток. Ваза была фарфоровая. Совершенно белая с тонкой золотой полоской по горлышку. Алые розы смотрелись в ней великолепно.

– Давай сюда, я подрежу и поставлю, а вы не теряйте время, а то попадете в пробки и опоздаете.

– Юра, а мы в какой театр пойдем?

– В «Современник», на «Квартиру Коломбины».

– Правда!? – Юлька даже подпрыгнула от восторга.

У подъезда по случаю выходного стояли несколько соседей, которые проводили Юльку удивленными взглядами. Она ощущала их спиной, пока усаживалась в машину. Было жутко неудобно и в то же время приятно.

– Пристегнись! – Скомандовал Юра, но, увидев, что Юлька бестолково ищет, куда воткнуть пряжку ремня, сам натянул его и защелкнул. При этом нечаянно дотронулся до нее и потом не смог сразу завезти машину, все не мог придти в себя. Она же от прикосновения вся вспыхнула, и странно загорелось внутри. Никогда прежде не испытывала ничего подобного. Было сладко и тревожно, но очень приятно. За всю дорогу она не посмотрела на него ни разу, боялась, что он заметит ее состояние, еще спросит что-нибудь, а она не сможет ответить. А он вел машину, как во сне. От этой девочки еле ощутимо пахло духами, и этот запах кружил голову и лишал возможности думать о чем-то другом, кроме нее.