Питомцы его не прекословили. Действовали по заранее оговоренному плану. Разведка напоролась на засаду, следовало самым скорым темпом отрываться. Жаль, конечно, ребят, но приказ есть приказ. Группа, лишившаяся трех человек, немедленно меняла направление и, не вступая в бой, уходила от возможных преследователей. А далее все повторялось. Вновь вперед высылались трое наблюдателей, основной отряд двигался следом на безопасном отдалении.

– Кажется, засекли… – сержант, бегущий рядом с Чибриным, на ходу сплевывал кровь – рашпильной жестокости листва беспощадно хлестала по лицам. Капитан и сам слышал преследователей. С треском продираясь сквозь заросли, за ними мчались соколы «синих». Отданной на съедение разведки им было, конечно, недостаточно.

– Заразы! – капитан прибавил прыти. – Симаков, Дудкин! Взрывчатку мне и сержанту. Сами оставайтесь. Задержать во что бы то ни стало!..

Еще одно беспощадное решение. Такие можно принимать на учениях, но в бою… Фактически любой заслон – это готовые смертники. Такая уж у них них фемида – задержать врага ценой собственной жизни. Не раскручивайся все так стремительно, капитан обязательно оставил бы им пулемет. Но, увы, счет шел на секунды. Засыпаться в самом начале операции, не совершив ни единой диверсии, было бы основательным позором…

За спиной громыхнул взрыв-пакет, затрещали очереди. Симаков с Дудкиным уже вступили в бой.

Скоренько, однако!.. Капитан шумно дышал. Пот заволок спину, сочился по ногам. Преследователи висели буквально на пятках. Это означало одно: они напоролись не на зеленых новичков, а на матерых асов. Если так, то можно было сдаваться сразу. Капитан знал своих ребят. Это были крепкие парни, но до серьезного состязания они все же не дотягивали. Вот и сейчас кое-кто уже начинал отставать. Спринтерская дистанция затягивалась, дыхания не хватало. Тем более, что бежали отнюдь не налегке и не по полю. Ломясь через адские заросли, сержант с рычанием подпинывал отстающих, шепотом матерился.

– Ходу, сынки! Ведь заклюют, гады!..

Лес казался более чем странным. Голые стволики деревьев, смыкающаяся над головами листва. Ни травы, ни песка, ни змеистых древесных кореньев. Какая-то пашня, по которой только что проехались плугом…

Далеко позади пронзительно закричали. Капитан чуть повернул голову. Симаков?… Чего он блажит, дурной? Или наказывают всерьез?

Крик не стихал, и поневоле капитан ощутил холодок непривычного страха. Не должны так кричать, когда бьют. Не пацаны все-таки…

– Стойте! – выдохнул он. Грудь его часто вздымалась. От каждого слова под ребрами болезненно екало. – Сержант! Останови ребят! Что-то здесь не так…

Заклацали затворы. Отпыхивающаяся горстка бойцов щетинилась стволами, готовясь к отпору.

– Пулемет и гранаты к бою! – капитан шагнул за зеленый древесный ствол, поднял автомат.

Вот сейчас… Мелькнет первый, второй – и начнется маленький цирк. Одна кучка людей будет садить в другую холостым огнем, а потом, видимо дойдет до рукопашной свалки. Тут уж все решит количество. Если это окажется взвод, то лучше и не рыпаться. Поломают ребяткам зубы. А на кой ляд им возвращаться домой щербатыми?…

В зарослях снова громыхнула очередь. Капитан нахмурился. Он был достаточно опытен, чтобы отличить холостые выстрелы от настоящих. Стреляли БОЕВЫМИ.

Что за черт!.. Он вытянул голову. Кто-то там в зарослях хрипло дышал и даже почти взрыкивал. Трещали ломаемые стволы, на людей это не походило.

– Капитан!..

Его звал сержант. Трясущейся рукой он показывал куда-то влево. Чибрин шагнул к бойцу.

– Там… Там медведь.

– Медведь? Откуда?!.. – но Чибрин и сам уже видел. Это был не медведь. Шагах в тридцати от них в просвете между частыми бамбукоподобными стволами по земле катались серые шерстистые существа. Величиной и впрямь с рослого медведя, они, тем не менее, отличались и лапами, и туловищем, и строением головы. А еще у них были…

– Господи! – капитан содрогнулся всем телом. Он разглядел бьющие по рыхлому грунту голокожие длинные хвосты.

– Это что же такое? Крысы?…

Лохматые твари явно дрались, отнимая друг у дружки нечто багровое, с расстояния неугадываемое. Более сильный соперник предпринял очередную атаку и победил. Мотнув головой, завладел добычей, торопливо затрусил в сторону. Зверь, оставшийся ни с чем, обернулся к затаившимся десантникам. Черные глазки напряженно разглядывали людей, лапки с коготками в готовности подобрались. Кровь пузырилась на клыках животного, пятнами пачкала шерсть. Чибрин похолодел. Это была кровь его людей! И тварь явно не довольствовалась ею. Она собиралась вновь нападать.

Учения – это в основном грохот и безопасные болванки. Видимости огня достаточно. В каждом из подсумков десантников покоилось по три магазина. Два – бутафория и только один помеченный синей предупреждающей полосой. Боевые патроны предназначались для одного из последних рубежей, где посредники обязаны были оценить не только шум и сноровку диверсионных подразделений, но и прицельность огневого урагана. Поражение условных пулеметных расчетов, фанерных фигурок часовых… Именно такой магазин очутился сейчас в руках капитана.