Шрифт:
– Пока есть случай, расскажи, что говорила тебе Джил.
Рут смотрела на него, едва превозмогая усталость. С той минуты, как он признался ей в любви, прошли, казалось, годы.
Он взял её руку, нежно заглянул в глаза.
– Бедняжка! Послушайся ты меня вчера, мы уже были бы далеко и избавились от этого кошмара.
– Хватит, Энди, я ужасно устала.
– Так что же знала Джил?
– Она что-то бессвязно бормотала, словно пьяная. Я решила, что она выпила...Потом вдруг заявила, что память может подвести... И намекнула, что я что-то знаю... Но это не так, Энди, я ничего не помню. Кто же убил Кристел?
– Ты говоришь, Джил это знала?
– Похоже, да, - Рут перешла на шепот.
– Но я никогда не поверю, что она покончила с собой.
– Но что она сказала? Не упускай ни слова!
Рут добросовестно повторила все, что уже сказала мужу. Энди, как и Брюль, заявил:
– Смотри, Рут, никому не говори! Ведь если убийца решит, что ты знаешь то же, что знала Джил...
– И Брюль подумал так же! Я ничего не рассказала полиции!
– Брюль знает?
– Конечно.
– Он этим интересовался?
– Разумеется.
Покосившись на дверь, Энди вдруг заявил:
– Будь осторожна, Рут! Джил уже заставили замолчать!
И нежно погладил её по голове и лицу, как ребенка.
– Тебе нужна защита, Рут! Я должен быть рядом с тобой! Ты так прекрасна... и так беспомощна!
Вошедший в комнату Брюль увидел Энди у ног Рут, но спокойно сообщил:
– За тобой уже пришло такси, Энди.
Тот распрощался, всем пожелал спокойной ночи и ушел.
Оставшись наедине с женой, Брюль сообщил:
– Я велел Гроссу постелить тебе в комнате для гостей рядом с кабинетом. Мне кажется, там тебе будет лучше. Только не забудь запереть на ночь дверь!
8.
Но о совете мужа Рут вспомнила лишь ночью, когда того вызвали к больному.
Ее разбудил телефонный звонок, она слышала голос Брюля, но тут её одолели тревожные мысли. Рут не знала, оставлены ли в доме полицейские.
После того, как хлопнула входная дверь, в доме воцарилась тишина. Возможно кто-то тоже не спал, а молча замер на своей постели. Стивен спал на третьем этаже, Мэгги - напротив, но сегодня там явно обосновалась Элис. Рут была неприятна сама мысль, что эта женщина в доме, да ещё и ведет себя, как хозяйка.
Тишина.
Брюль вернется нескоро. Ей не раз приходилось ждать его вместе с Джил.
Джил...
Рут принялась вспоминать, как все произошло. Разумеется, полиция не примет версию самоубийства. Если, конечно, не решат, что девушка ошиблась с лекарством для Кристел и потом покончила с собой, терзаясь чувством вины... Нет, не похоже. Она совсем не отдавала отчета, что с ней происходит. Да и не пришла бы она тогда к Рут...
Джил была исключительно внимательна и добросовестна; она просто не могла совершить такой ошибки.
Сон не шел. Рут посмотрела на дорожный будильник со светящимся циферблатом, стоявший на туалетном столике. Кто-то принес его сюда из спальни вместе с халатом, пижамой, домашними туфлями и зубной щеткой.
Она смотрела на часы, пытаясь задремать.
И вдруг светящийся циферблат исчез. Рут поняла, то кто-то оказался в комнате. И снова вспомнила, как Брюль просил её запереть дверь.
Нет, цифры вспыхнули опять. Похоже, в комнате уже никого не было. Рут включила ночник. Так и есть...
Комната, затянутая голубым ситцем с инкрустациями красного дерева, походила на нарядную бонбоньерку. Одна дверь вела в ванную, другая, прикрытая японской ширмой - в кабинет Брюля. Третья выходила в холл.
Рут поспешно заперла входную дверь и заодно убедилась, что дверь в кабинет тоже заперта. Потом она опять легла и погасила свет. Уже сквозь сон она услышала, как вернулся Брюль.
Утром, когда горничная принесла завтрак, Рут уже была одета и причесана. Хотя и выглядела усталой.
Девушка поинтересовалась:
– Это убрать?
– и показала на стакан с каким-то порошком на туалетном столике.
Рут взяла стакан и вдруг её охватил безумный страх.
– Вам плохо?
– вскрикнула горничная и помчалась за доктором.
Рут так и застыла посреди комнаты со стаканом в руке.
Вошедший Брюль взглянул на сероватый порошок на дне стакана и тут же выпроводил горничную. Едва за той закрылась дверь, он спросил:
– Что это?
– Не знаю... Но ночью кто-то заходил сюда. Я посмотрела на часы, и вдруг они исчезли...