– Будет исполнено, Итайн-посол, – ответила она.

– Милое дитя, – пробормотал Итайн.

– Вы очень похожи на своего брата, ваше превосходительство, – сказал Вэнион улыбающемуся Итайну, – и не только внешне, но и темпераментом.

– Как поживает старый негодяй?

– Жил вполне сносно, когда мы виделись с ним в последний раз. – Вэнион нахмурился. – Однако было бы куда удобнее, если б он сказал нам, что посылает вас сюда.

– Таков уж мой брат. Порой мне кажется, что он пытается секретничать с самим собой.

– Что, собственно говоря, здесь произошло, ваше превосходительство? – спросил Спархок.

– Вы, должно быть, сэр Спархок, – проницательно заметил Итайн. – Знаете, ваш перебитый нос стал знаменит повсеместно.

– Спасибо, – скромно потупясь, сказал Келтэн. – Итайн озадаченно взглянул на него. – Это я перебил ему нос, ваше превосходительство, давно, когда мы оба еще были детьми. Я уже тогда знал, что это отличная идея. Теперь он носит его как родовой герб. Меня слегка разочаровал тот факт, что он ни разу и не подумал поблагодарить меня за то, какую службу я ему сослужил.

Итайн улыбнулся.

– Как вы, вероятно, уже догадались, господа, Оскайн послал меня в Кинестру, чтобы прояснить здешнюю довольно необычную ситуацию. Дело в том, что иерархия власти в провинциях Империи всегда была неясным вопросом. Министерство иностранных дел считает, что эленийские королевства запада, равно как и Валезия, Арджуна и Кинезга, являются по сути своей иностранными государствами, вассальными Тамулу. Поэтому высшей властью в этих государствах должны быть послы. Министерство внутренних дел, напротив, всегда утверждало, что эти владения – составные части единой Тамульской империи, а потому высшую власть в них должны представлять его люди. Оскайн и Колата играют в эту словесную игру вот уже много лет. Посол Таубель всегда был полной заурядностью в политике, и моего брата немало удивила его поразительная способность достичь согласия с министерством внутренних дел. Поэтому брат выдернул меня из университета – где я уже пустил глубокие корни – и под видом младшего секретаря отправил меня сюда на разведку. – Итайн рассмеялся. – Я уж позабочусь, чтобы он пожалел об этом не меньше, чем в прошлый раз.

– Боюсь, я не понял, что вы имеете в виду, – сказал Спархок.

– Вот уже в третий раз Оскайн выдергивает меня из моей частной жизни, чтобы я тушил его дипломатические пожары. Я не слишком-то люблю, когда меня дергают, так что на сей раз я, пожалуй, преподам ему хороший урок. Может быть, я на время сменю его на посту министра, пока он не осознает, что натворил, если только вообще потом захочу вернуть ему этот пост.

– Ты и вправду настолько хорош, Итайн? – спросила Сефрения.

– Я-то? О да, дорогая леди! Я, по меньшей мере, вдвое лучше Оскайна, и он это хорошо знает. Вот почему все мои назначения всегда временные. Так на чем же я остановился? Ах да. Я прибыл в Кинестру, привел в действие своих людей и очень скоро убедился, что Канзат и Таубель едят из одного корыта. Тогда я перехватил приказы, которые были отправлены Таубелю из Материона после мятежа. Я решил не тревожить его нехорошими новостями, а вместо этого отправился прямиком в атанский гарнизон и лично позаботился о том, чтобы сообщить нашим во всех смыслах выдающимся друзьям, что с министерством внутренних дел можно больше не считаться. Они были очень рады такому известию – атаны отчего-то недолюбливают полицейских. Наверное, это как-то связано с их национальным характером. Я уже готов был сместить Канзата и Таубеля, когда один из моих шпионов сообщил мне о вашем приближении, и я решил дождаться вас, а уж потом устраивать переворот. Должен сказать, Спархок, что ты устроил настоящий переполох в местном отделении министерства внутренних дел.

– Вот как?

– Они бегали по коридорам с воплями: «Спархок идет! Спархок идет!» – Да, он порой производит на людей именно такое впечатление, – согласилась Флейта. Оглядев своих спутников, она добавила:

– Это он. Теперь можно двигаться дальше.

У Итайна был озадаченный вид.

– Одну минутку, – сказала сестре Сефрения. – Итайн, как эти люди узнали, что мы едем сюда? Тамулец пожал плечами.

– Я в это особенно глубоко не вникал. На министерство внутренних дел работает множество самого отвратительного народа. Должно быть, кто-то из этих соглядатаев загнал пять-шесть коней, чтобы доставить эту новость.

– Это невозможно, – отрезала она. – Никто не смог бы опередить нас, пользуясь обычными средствами. Мог эту новость доставить стирик?

– В Кинезге нет стириков, дорогая леди. Кинезганцы и стирики враждуют с начала времен.

– Да, я знаю. И все же полагаю, что ты можешь ошибаться. Я почти уверена, что по крайней мере один стирик проехал через Кинестру перед тем, как среди местных полицейских чиновников началась паника.

– Как ты пришла к этому заключению, матушка? – спросил Вэнион.

– На наших врагов работает стирик, – ответила она. – Он сотворил тень, которую уничтожил в Эдоме Спархок. Во всяком случае, тот, кто прятался за этой тенью, кричал по-стирикски. – Сефрения нахмурилась. – И все же я не понимаю, как он мог опередить нас. Возможно, это какой-то отступник, заключивший соглашение со старшими богами. Мы так до конца и не постигли размеров их могущества.

– А не мог это быть сам старший бог? – спросил Вэнион.

– Нет, – жестко сказала Флейта. – Когда мы свергли их, мы заключили их всех в темницу – примерно так же, как Азеша. Старшие боги не могут передвигаться по миру.