– Дэльфы совсем другие.

– Никто не может быть совсем другим! Мы должны в это верить, в противном случае мы и сами перестаем быть людьми! Ну почему ты этого не понимаешь?

Сефрения побелела.

– Все это весьма возвышенно и благородно, Вэнион, но к дэльфам не имеет ровным счетом никакого отношения. Ты не знаешь, кто они такие и какова их природа, а потому сам не ведаешь, о чем говоришь. В прошлом ты всегда обращался ко мне за советом, когда твое невежество могло бы завести тебя на опасный путь. Верно ли я поняла, что больше этого не случится?

– Не говори глупостей.

– Я и не говорю. Я очень серьезна, Вэнион. Намерен ли ты обойтись на сей раз без моего совета? Собираешься ли ты связаться с этими прокаженными чудовищами, независимо от того, что говорю тебе я?

– У нас нет другого выхода, неужели ты не можешь это понять? Беллиом сказал, что мы проиграем, если не заключим союз с дэльфами, а проигрывать нам нельзя. Я думаю, существование всего мира зависит от того, проиграем мы или нет.

– Стало быть, ты перерос свою потребность во мне. Было бы вежливее сказать мне это до того, как меня притащили в этот проклятый город, однако было бы глупо ожидать вежливости от эленийца. Как только мы вернемся в Материон, я отправлюсь в Сарсос, где мне и надлежит быть.

– Сефрения…

– Нет. Довольно. Я триста лет верой и правдой служила пандионцам и благодарю вас за то, как щедро заплатили вы за годы моего труда. Между нами все кончено, Вэнион. Кончено раз и навсегда. Я надеюсь, что остаток твоей жизни будет счастливым, но, в счастье или же в печали, ты проживешь его без меня. – И Сефрения, развернувшись, стремительно вышла из комнаты.

– Но ведь это же будет весьма опасное дело, анари, – говорил Итайн, – а Ксанетия так много значит для вашего народа. Благоразумно ли рисковать ее жизнью?

– Истинно так, Итайн из Материона, – отвечал старик, – Ксанетия дорога нам, ибо она будущая анара. Однако именно она одарена щедрее прочих, и может статься так, что именно ее дар, в конце концов, перевесит чашу на весах нашего противоборства с общим врагом.

Спархок, Вэнион и Итайн встретились с Кедоном перед тем, как покинуть Дэльфиус. Было ясное осеннее утро. Изморозь, осевшая на лугу, быстро таяла под утренним солнцем, и тени под вечнозеленым кустарником, окаймлявшим луг, обрели оттенок глубокой синевы.

– Я только хотел кое-что прояснить, анари, – сказал Итайн. – Материон – прекрасный город, но в нем живет немало грубых и невежественных людей, которые отнюдь не мирно отнесутся к появлению среди них дэльфа. Ваша нежная Ксанетия – существо неземное, не от мира сего, почти дитя. То, что она – сияющая, защитит ее от проявлений грубой силы, но действительно ли ты готов выставить ее лицом к лицу с проклятиями, поношением, бранью – всем, с чем может она столкнуться в населенном мире? Анари улыбнулся.

– Ты неверно судишь о Ксанетии, Итайн из Материона. Ужели истинно мнится тебе, что она – почти дитя? Станет ли тебе легче, ежели скажу я, что она миновала уже первое столетие своей жизни?

Итайн воззрился на него, затем на Ксанетию, молча сидевшую у окна.

– Анари, – сказал он, – вы, дэльфы, – непостижимый народ. Я готов был поклясться, что ей не больше шестнадцати.

– Невежливо, Итайн из Материона, говорить о возрасте женщины, – улыбнулась дэльфийка.

– Прости меня, анара, – Итайн отвесил ей изысканный поклон.

– Его превосходительство, анари, затронул весьма важный вопрос, – сказал Вэнион. Лицо магистра все еще хранило следы боли, причиненной вчерашним разговором с Сефренией. – Ксанетия не останется незамеченной ни в Материоне, ни по пути в столицу. Не могли бы мы как-то изменить ее внешность, чтобы целые деревни не впадали в панику, когда она проедет мимо? – Он виновато взглянул на бледную женщину. – Я ни за что на свете не хотел бы оскорбить тебя, анара, но твоя внешность волей-неволей бросается в глаза.

– Благодарю тебя за комплимент, добрый сэр, – улыбнулась она.

– Не желаешь продолжить, Спархок? – осведомился Вэнион. – Я что-то запутался.

– Мы воины, Ксанетия, – напрямик сказал Спархок, – и привыкли отвечать на враждебность прямым отпором. Мы могли бы, если придется, мечами прорубить себе дорогу от Дэльфиуса до императорского дворца в Материоне, но, сдается мне, тебя бы огорчило такое зрелище. Может быть, ты не сочтешь оскорбительным предложение каким-то образом скрыть свой истинный вид? Сумеем ли мы вообще замаскировать твою дэльфийскую внешность? Не знаю, замечаешь ли ты это, но ты все время светишься. Один раз твои соплеменники подошли к нам довольно близко и лишь тогда начали светиться. По силам ли тебе ослабить свое сияние?