Нет в мире ничего более грустного, чем крымская зима. Каждый день готовит сюрприз. Это может быть ливень с потоками воды по тротуарам, снег при плюсовой температуре. Мокрые меха крымских модниц вызывают только жалость.

В декабре порой бывает так тепло, что хозяева кафе выносят столики и кресла на улицу. Можно сидеть в кафе и любоваться снующими по бухте буксирами, сторожевыми кораблями, гигантской буровой установкой, которую притащили с Азовского моря и поставили ровно в центре бухты. Порой зацветет в декабре миндаль и желтенькая форзиция на Бульварной горке. Новогодняя ночь проглотит тогда туманом все огни сигнальных ракет и фейерверки.

Если в феврале выпадет снег и начнется метель, а мороз (о, ужас!) ударит до минус десяти градусов, это событие срочно заносят в учебники истории Крыма. До мая все газеты будут писать только об этом. Несколько человек обязательно замерзнут прямо на центральных улицах, еще десятки отморозят ноги и руки, заводы и фабрики останавливаются, школы закрывают.

Электричество во всех домах на горе Тепе-Оба отключают заранее, не дожидаясь обрыва проводов. Хлеб не пекут – завод остановлен. На работу можно не ходить смело (проверяла). Новости по НТВ каждые два часа расскажут всему миру о «чрезвычайной обстановке в Крыму».

Лопат для снега нет ни у кого. Все начинают вспоминать 1985-й год, когда у картинной галереи Айвазовского замерзли все пальмы, а горком партии приказал грузить снег в самосвалы и вывозить в поселок Приморский – сбрасывать в море.

Но сейчас, когда я пишу эти строки, зима самая обычная. Светит солнце. За окном библиотеки, во дворе Казанского собора, качаются два кипариса и дрожит золотыми листьями-сердечками береза.

В сумерках я спускаюсь по Революционной улице к морю. Как всегда, останавливаюсь у выкрашенной белой масляной краской статуи Венеры в беседке. Можно сверять часы: в одно и то же время из порта выходит буксир. Куда он идет в густых сумерках по зеркалу бухты. Зачем?

Каждое утро, проснувшись, я бегу посмотреть в окно – а вдруг случилось чудо, и все дорожки в саду покрыты нетронутым снегом? В окно я вижу солнце, всходящее зимой где-то за мысом Ильи. Вижу синиц и сорок на голых ветках деревьях, одинокий лист винограда на беседке. Снег и мороз – редкие и долгожданные гости – забыли о Крыме. Может быть, дать объявление: «Меняю два теплых и грязных дня на один морозный. Ветер и метель не предлагать».

Было это лет двадцать пять назад. Я училась в университете и преподавала русский язык в своем городе. Была юной и романтичной. Каждую пятницу, придя с работы, собирала рюкзак, надевала короткую джинсовую юбку и французскую тельняшку, голосовала на Симферопольской трассе и уезжала на три выходных дня в археологическую экспедицию. В двадцати километрах от нашего города, высоко в горах, восстанавливали средневековый монастырь и вели раскопки.

Конец ознакомительного фрагмента.