Алёхин вдруг снисходительно улыбнулся и с показным спокойствием сложил на груди огромные ручищи, мгновенно надувшиеся рельефными мышцами.

– Делать нам больше нечего. Сколько угодно можете пытаться уехать. Никто из нас палец о палец не ударит, чтобы остановить одного больного, ни во что не верящего придурка.

– Лёша, Лёша, – укоризненно покачал головой ММ. – Нельзя же так… Простите, Дим… Дмитрий. Нервишки у него пошаливают. Все мы нынче слегка на взводе. Ситуация, так сказать… Но Лёшенька прав – из города вам не уйти, уж поверьте. На вас ПЗП, то есть «Печать замкнутого пространства».

– Это как?

– А когда постоянно возвращаешься к той точке, из которой вышел или где получил Печать.

– Да-а-а? – я всё-таки не удержался от сарказма. – И где же, по-вашему, меня того… приложило Печатью этой?

Глаза доктора за стёклами очков оставались серьёзными.

– Напрасно иронизируете, мил человек. Вас приложило, как вы изволили выразиться, в месте аварии, недалеко от усадьбы Бармаглота. Она как раз там, на окраине городка стоит. Правда, с трассы её не видно. Вот туда, к лесному массивчику и будете постоянно выходить, сами того не замечая. Можете попробовать, если хотите…

Верить или нет

Из ординаторской я вышел злой, как собака. Попадись кто под горячую руку, загрыз бы, не задумываясь. Если всё, что сказали мне доктор с милиционером – правда, то ситуация очень хреновая. И самое противное, что я был склонен им верить. Особенно после того, как в коридоре мимо меня, приветливо кивнув, прошествовал небритый ММ с выглядывающим из халата розовым воротником. Это притом, что другой ММ, только в голубой рубашке, остался сидеть в ординаторской, мирно беседуя с Алёхиным.

Они дали мне время подумать и занялись обсуждением планов на ближайшее будущее. Капитан собирался заехать ещё в пару адресов и вернуться в ГОВД «разгребать дела», а доктор – сдать дежурство, прийти домой, умыться, переодеться, немного перекусить и снова топать на смену. Просто какой-то трудоголик. Жаловался, что не справляется, вот и решил… Дальше я не совсем понял. ММ хотел помочь не кому-либо из коллег, а себе самому. По крайней мере, прозвучала такая фраза:

– …Много чего не успел. Надо бы нагнать. Вернусь во вчерашнее дежурство. В четыре рученьки, глядишь, и управлюсь. Тем более, больные поговаривали, что видели меня там, где я и не был.

– Сам-то что, ни разу себя не встретил за смену? – удивлённо поднял брови Алёхин.

– Дважды в одну воду не войдёшь, Лёшенька. Данное утвержденьице верно и для времени. Я-сегодняшний всегда буду находиться там, где нипочём не появлюсь Я-вчерашний. Это незыблемый закон, который разводит нас по разные стороны, не давая сталкиваться… Правда, не представляю какое воздействие окажет на него аномалия Бармаглота…

За разговором они совершенно перестали меня замечать. Чувствуя себя если не пустым местом, то уж точно человеком-невидимкой, я встал и вышел молчком, совершенно забыв пожаловаться на жёсткую кровать и больную спину, ради чего, собственно, сюда и направлялся.

– Ну, как? – услышал, всё ещё стоя возле ординаторской.

Повернулся на голос. На придвинутой вплотную к стене кровати лежал незнакомый мужик. В пижаме наподобие моей, только более ношенной да сильно измятой. На голове повязка в форме каски полностью скрыла волосы. Один виток бинта для надёжности охватывал щетинистый подбородок. Остальное – руки, ноги – вроде бы целы.

– Чего мент? Сильно донимал? – уточнил мужик свой вопрос.

– Да ну его, – машу рукой сгоряча.

– Оборотень, – понимающе вздохнул мужик и отвернулся к стенке, подкладывая согнутую руку под голову.

– В смысле? Продажный, что ли? – решаю уточнить.

– Та не-е-е, – не поворачиваясь, лениво тянет забинтованный. – Всамделишный. Из нежити он…

Зевнув, мужик замолк, а я, переваривая свежую порцию откровений о городе и его обитателях, потопал в дальний конец коридора, где была моя койка. Понял вдруг, что на протяжении всей беседы внешность Алёхина не давала мне покоя. То-то его зубы показались чересчур острыми. И сильные пальцы с длинными ногтями, больше похожими на когти…

Только сев на свою кровать, вспомнил, зачем ходил к доктору. Ну, не возвращаться же теперь, в самом-то деле. Эх, убрать бы к чёртовой бабушке этот проклятый щит из-под матрасов. Одному-то мне вряд ли справиться.

С надеждой глянул на соседа. Тот спал. Рука у него вся в бинте от подмышки до кисти. Левая, как и у меня. Вдвоём, возможно, мы щит и вытянем. Подожду, пока проснётся.

Деревяшка подо мной слегка накренилась.

Повернув голову, обнаружил рядом с собою моего ночного визитёра. Этого, как бишь его… Чепушило, вот.

– Проблемы? – спросил тот, почёсывая бороду.

– Нет… То есть да. Помоги щит с кровати снять.

– Зачем?

– Спина болит.

– Хм, – Чепушило призадумался. – Боюсь, что Степановна не одобрит.