– Вот, вот пришел Мошиах!

И вот стоит предо мною Мошиах, и как затрубит он в шофар, и присоединились к нему тысячи и сотни тысячи из Израиля, и говорит он нам:

– Пошли со мной! Увидите отмщение за Храм.

И пошли туда с ним, и он стал биться с народами и поражать их, тех, которые ТАМ. И вошел в место Храма и поразил также тех, что были ТАМ. И повелел всем иудеям и сказал им:

– Братья, совершите очищение! И очистите место Храма от нечистоты и трупов, от необрезанных и от чуждого служения, что было здесь.

И стало очищено. И был возведен Храм до готовности, и принесли жертву Тамид, коэн гадоль принес, и выглядел Мошиах так, как Исраэль Леви, мой сосед, и спросил я Мошиаха:

– Как же это, ведь ты Леви, а тут вдруг – коэн.

И он сказал мне:

– Ошибка ваша, а я не леви, а коэн, и после этого вынул Свиток Торы из Эйхаля в Храме и стал читать, а я проснулся».

«Когда я пребывал в Иерусалиме, было видение у одного синагогального уборщика, который был по своей природе ненавистником евреев. И вот утром он подходит ко мне, бросается целовать мне руки и ноги, просит, чтобы я его благословил. Еще попросил он меня написать ему хоть пару слов, чтобы было ему на память и чтобы подвесить на шею как талисман. Я спросил его, с чего бы это все, ведь обычно он себя так не вел.

Отвечал он: «Я не знал, что ты святой человек, от Б-га. Я ведь убираюсь тут в синагоге. А ночью пошел по нужде на двор, да и увидал тебя летящим в полночном небе, паришь над Храмом, а луна была полная и не было никакого сомнения, что это тебя я видел».

«…И вот во сне… молюсь «Минху», называемую в субботу молитвой желанной, а после того вижу некоего старца. Встает он рядом со мной и говорит:

– Раби Хаим, желаешь ли ты выйти со мной в поля, на природу, чтобы проводить Царицу Субботу? Также как и встречаешь ты ее по обыкновению своему на вольном воздухе.

И сказал я:

– Вот я.

Вышли мы и дошли до стены старого города с западной стороны до того места, где была брешь в стене, проход. И вот вижу я высокую гору, вершина которой скрывается в небесах. И сказал он мне:

– Поднимись на гору ко мне, и будет: там скажу я тебе весть, с которой был послан к тебе.

И вмиг увидел я старца, стоящим на вершине горы, сам я остался внизу, ибо гора была непреодолимая, отвесная, точно стена. Сказал я ему:

– Удивительно мне, что я, молодой и сильный, не могу вскарабкаться на эту гору, а ты – старик, и поднялся так быстро.

И сказал он:

– Ты, Хаим, не знаешь, что ежедневно приходится мне подниматься и спускаться здесь, по тысяче раз на день, выполняя поручения Всевышнего. (Я заметил, что в начале нашего разговора он назвал меня «раби Хаим», а теперь – просто Хаим, и когда сопоставил это со сказанными им многозначительными словами, понял, что это пророк Элиягу.)

И задрожал я, и со слезами стал умолять его:

– Окажи услугу душе моей, вознеси меня с собой!

И он сказал:

– Не бойся. Ради этого я и послан к тебе.

Ухватил он меня за плечо и поднял к себе на вершину горы в один миг. И вижу я лестницу, стоящую на земле на той горе, на вершине ее, а конец лестницы – в небесах. И три перекладины в ней, и расстояние между ними – в рост человеческий. И сказал мой проводник:

– До сих пор было мне разрешено содействовать тебе, а отсюда и далее справляйся сам.

И исчез с глаз моих! И заплакал я от горя. И вот знатная женщина, прекрасная, как солнце, показалась на верхушке лестницы, и решил я, что она – моя мать. И сказала мне:

– Что ты плачешь, сын мой Хаим? Услышала я твой плач и пришла к тебе на помощь.

И протянула мне правую руку и возвела меня на верхушку лестницы. А там увидел я окно большое круглое, и пламя великое вырывается из него, рвется туда-сюда с силой и испепеляет все кругом. И понял я, что это меч огненный вращающийся обоюдоострый, что вход в Райский Сад охраняет. И воззвал я в горечи души своей к той женщине и сказал ей:

– Мать, спаси меня от пламени этого, чтобы не спалило.

И сказала она:

– Нет тебе спасителя от этого пламени, кроме тебя самого. А совет тебе дам, что делать. Положи руку на голову и найдешь белоснежную вату. Возьми ее и положи в отверстие (меча обоюдоострого), закрой (дырку) и быстро пройди.

И сделал я так и быстро прошел, и в тот же миг скрылась женщина. А мне думается, что под ватой имелось в виду превращение моих черных волос в седые – символ того, что Суд сменился атрибутом Милости. И вернулся ко мне пророк Элиягу, как прежде, и взял меня за правую руку и сказал мне: