– Ничего он не понимает. Это же дикарь. Я слышал, слуги болтали, в деревне давно пропал мальчик. Потом он вернулся. Но дикарь дикарём. Даже спит на крыльце.

– Можно жить среди животных и оставаться человеком, – невозмутимо сказала женщина. – А можно и среди людей быть двуличной змеёй.

Мужчина крепче сжал свой кинжал. В глазах его полыхнул огонь. Арджун быстро подошёл к ним. В его руках ничего не было, но он не боялся железного жала в руках разъярённого мужчины. Он столько раз встречался с противниками поопаснее.

– Я Арджун, – произнёс он, глядя на женщину.

Женщина взялась за колёса своего кресла и подъехала к нему. Она ещё раз его оглядела и протянула руку:

– Пожалуйста, проходи, садись.

Мужчина фыркнул. Арджун был удивлён – женщина так и не встала с кресла, а каталась на нём.

– Почему ты не встаёшь? – спросил он, указав на кресло. Женщина помрачнела.

– А и правда, Джулия? Почему бы тебе не встать? – издевательски спросил мужчина. – Она не может ходить, дурак, – обратился он к Арджуну с нескрываемым презрением. – Её ноги не ходят. Поэтому она катается.

На лице Арджуна проступило разочарование. Ему не нужна больная самка.

Увидев выражение его лица, в глазах женщины зажглись искорки ярости.

– Больные не должны жить? – прошипела она. – А я вот живу. И буду жить. И ни ты, ни Яго мне не помешают.

Она круто развернула своё кресло так, что чуть не опрокинулась вместе с ним, и как могла быстро поехала к по траве к дому. Герберт не сделал попытки помочь или догнать её. Глядя ей вслед, он тихо сказал:

– Как жена эта женщина пустое место. Но её ещё можно приручить.

Он повернулся к Арджуну:

– Она умеет нравиться, да? На твоём лице написано, что ты бы схватил её и утащил в лес, если бы она была здорова. Но она бы ни за что не ушла бы с тобой в джунгли, даже, если бы могла ходить. Она слишком любит независимость и книги, что для женщины совершенно лишнее. А теперь – иди, откуда пришёл, пока я не проучил тебя.

Арджун смотрел вслед женщины, которая медленно ехала в своём кресле. Почему она разозлилась? Ведь больные действительно не должны мешать жить другим – больных зайцев ловят волки, слабых антилоп догоняют тигры. Выживает сильный, здоровый и ловкий. Зачем тратить силы и бесценную еду на того, кто не приносит пользы? И всё же… Хоть эта женщина и оказалась беспомощнее червя, она не испугалась его. Более того, она предложила ему дружбу. Что-то в ней задело Арджуна. Вспоминая её лицо, оказывается вблизи моложе и привлекательнее, её улыбку и странные зелёные глаза, на душе у Арджуна становилось теплее. Не глядя на Герберта, Арджун повернулся и пошёл обратно вдоль ручья.

– Ещё один Ромео, чёрт бы побрал этих индусов, – прошипел Герберт, когда Арджун достаточно удалился. – Почему они не знают своего места?

Он спрятал кинжал и быстро нагнал кресло Джулии. Несмотря на её яростные протесты, он взялся сзади за ручки и быстро покатил его к дому.

На другой день Арджун снова пошёл к пещере. Белые люди называли это нагромождение камней гротом. На этот раз Джулия была одна. Она читала в том же кресле какую-то толстую книгу. На плетёном столике рядом с ней лежал карандаш и пачка исписанных листов. Время от времени она отрывалась от чтения, чтобы что-то записать.

Заметив Арджуна, она не прервала своего занятия. Скользнув по нему холодным взглядом, она вернулась к книге.

– Что ты делаешь? – спросил Арджун.

– Читаю книгу, – не поднимая головы, ответила Джулия.

– Зачем?

– Чтобы знать самой и поделиться знаниями с другими.

Арджун подошёл ближе. Непонятные значки на белой бумаге были похожи на рой мух.

– Ты много прочитала?

Джулия подняла голову и внимательно посмотрела на Арджуна.

– Что ты имеешь в виду? Сегодня или вообще?

– Сегодня. И вообще, – Арджун сел у ног Джулии.

Она задумчиво посмотрела на него и произнесла:

– Мужчины считают, что я читаю слишком много. А я думаю – очень мало. В мире так много интересного.

– Расскажи.

Джулия удивилась:

– А что ты хочешь знать?

– В прошлый раз ты говорила, что твой отец занимается ар… хи… логи… ей…

– Археологией.

– Да. Что это?

Джулия задумалась. Как дикому человеку природы объяснить, что есть история человечества, которая скрыта от человеческих глаз? Как объяснить свою тягу к знаниям тому, у кого других дел, кроме как поймать добычу, поесть, поспать, продолжить род, нет? Как ему объяснить, что в человеческом мире ум и хитрость, изворотливость и лукавство значат не меньше, чем сила и ловкость? Она попыталась. Она объясняла, что люди жили давным-давно, и есть те, которым интересно знать, как это было. Но по глазам Арджуна она проняла – для него это неясно. Зачем копаться в земле, чтобы узнать прошлое тех, кто уже умер? И умер давно? Джулия замолчала.

– Почему тебя не бросили? – вдруг спросил Арджун. – Почему о тебе заботится светловолосая женщина? Ты же не можешь ходить, не можешь ничем никому помочь.

При первых же его словах Джулия подняла голову. Едва сдерживаясь, она дослушала до конца и в гневе ударила кулачками по поручням кресла.

– И ещё людей называют жестокими! Да, я не могу бегать охотиться или лазить по деревьям за диким мёдом. Но я могу поделиться своими знаниями с другими. Голова у меня работает. Да, даже, если бы не работала, я жила бы в доме умалишённых, а не на кладбище. Это называется милосердием. Люди уничтожают то, что их окружает, потому что в глубине души они всё ещё животные, несмотря на паровозы, телеграф и пушки. Но не все одинаковы. Некоторые ищут лекарства от недугов, как мой.