— Доктор, я не вижу смысла оставаться на ночь в больнице, — говорил он. — И почему, черт побери, у меня отняли мою одежду? Я не десятилетний ребенок.

— Конечно нет, — сказала Натали, входя в палату. — Просто, доктор, он ведет себя как десятилетний ребенок.

Она посмотрела на Коннора. На его лбу виднелось несколько свежих швов, запястье было перебинтовано.

— Миссис Уорнер, как хорошо, что вы здесь, — сказал доктор и подошел к ней. — Я доктор Фортас. Я только что пытался объяснить вашему мужу, что ему нужно остаться в больнице до утра. Нам нужно убедиться, что у него не слишком серьезное сотрясение.

— У меня нет никакого сотрясения. У меня просто болит голова, — пробурчал Коннор. — А от головной боли не умирают. Ну и что, что я потерял сознание? Любой бы потерял, если бы навернулся с крыши.

— Конечно. И я уверена, что с тобой все в порядке, — сказала Натали и, повернувшись к доктору, добавила:

— Не волнуйтесь, доктор, он останется здесь до утра.

— Вот и хорошо, — сказал доктор. — Можете забрать его из больницы завтра после утреннего обхода. — Он глянул на часы и направился к двери. — Скажем, в девять. Хорошо?

— Хорошо, — ответила Натали.

Как только дверь за доктором закрылась, Коннор метнул на Натали гневный взгляд.

— Черт знает что, Нат! Может, у меня и сотрясение мозга, но это не значит, что я не способен принимать решений!

— Тогда прими разумное решение. Останься здесь на ночь, а утром я приду и заберу тебя отсюда.

Коннор снова посмотрел на жену. Она произнесла эти слова довольно резко, но при этом в ее глазах сквозила нежность.

Он злился оттого, что, как назло, навернулся с крыши в тот момент, когда их отношения с Натали стали налаживаться.

Воспоминания прошлой ночи были так свежи, так ощутимы, так реальны и прекрасны.

Но как быть со всем, что произошло после его падения с крыши? Насколько те воспоминания реальны? Он помнит, что Натали поцеловала его, помнит, что шептала ему нежные слова любви, плакала над ним. Было ли все это наяву или пригрезилось?

Ему ужасно хотелось спросить ее об этом, но он панически боялся ответов. А вдруг это все только привиделось ему? Если так, то лучше не знать правды. По крайней мере, не сейчас.

Сейчас, пусть на какое-то время, ему хотелось обмануть себя, представить, что их с Натали мир вернулся к ним. Об этом он думал, когда проснулся рядом со своей любимой женой сегодня утром, когда потом полез на крышу, чтобы проверить, почему та протекает.

Он продолжал думать об этом, когда поскользнулся, упал и покатился по крыше, а потом сорвался вниз…

— Коннор?

Он поднял глаза и посмотрел на нее.

— Пожалуйста, останься здесь до утра, — проговорила Натали нежным, заботливым голосом. — Пусть они убедятся, что с тобой все в порядке.

А завтра я заберу тебя.., домой.

Он вздохнул и обмяк, опираясь на подушки.

Когда она просит таким голосом, он готов сделать все, что угодно.

— Хорошо, — с улыбкой ответил он. — Честно говоря, я не ел больничной еды с тех пор, как мне в детстве вырезали гланды. Как я могу отказаться от такого редкого удовольствия?

Натали тоже улыбнулась. Хотя это было не так просто. У нее сердце разрывалось на части при виде того, как ее муж, сильный, взрослый мужчина, сидит в больничной постели с бледным лицом и выглядит беспомощным. Подумать страшно, что она едва не потеряла его.

Натали почувствовала, как в груди накипают слезы. Не плачь! Не вздумай разрыдаться! — приказала она себе. Все, что угодно, только не слезы! И поэтому она часто заморгала, вздохнула и выдавила из себя улыбку.

— Вот и замечательно, — сказала она торопливо. — Я скажу медсестре. И.., увидимся завтра утром.

Коннор приподнялся на подушках, борясь с болью в теле и ноющей пульсацией в висках.

— Натали… Не уходи. Прошу тебя, малышка, подожди…

Но она уже была за дверью.

День тянулся безнадежно долго, и Коннор от всей души поприветствовал наступление сумерек, надеясь, что ночь принесет ему желанный покой.

Но каждый раз, стоило ему вздремнуть, как в палату врывалась медсестра и спрашивала, как он себя чувствует.

— Чувствовал бы лучше, если бы вы дали мне немного поспать, — сердито отвечал Коннор.

Из-за ее беспрерывных визитов ночь тянулась бесконечно, и каждая минута бодрствования была наполнена мыслями о Натали.

Почему она ушла, не поцеловав его?