Ну, вот и всё: Длинноволосый перешагнул ручеёк, обозначенный им для себя как переход к тишине действия. Теперь – только восприятие…

Направление – навстречу чуть заметному движению воздуха – выбралось на юго-запад, прямо к заходящему солнцу… Облака сгущаются…

В высохшей траве – шуршание мелкой живности…

Темнело… Осторожная поступь Длинноволосого замедлилась…

На поясе его висел мешочек с амулетами и дарами духов; остановившись, он развязал шнурок, стягивающий горловину мешочка, и просунул пальцы внутрь. Достал оттуда высушенную лапку совы с острыми, скрюченными когтями, выглядевшими зловеще – дар сил ночи и сумерек. Мудрость сумерек, исходящая от духа совы, живущего в амулете, имела для Длинноволосого важное значение, ведь начался его поиск на исходе дня, когда солнце уже начало путь свой за край мира. И знал этот юноша, воспитанный Волчьим Вожаком, что нужно ему будет мужество особое – не упорство и сила твёрдая, необходимая лишь в свете дня, под сиянием солнца, но упорство и сила податливая – лишь гибкость способна удержать на пути выслеживателя в сумерках и в ночи…

Издалека, со стороны левой руки, раздался рёв какого-то зверя. Длинноволосый присел, затаился, схватив дротик обеими руками и приготовившись к схватке. Привстав, чтобы голова оказалась на уровне верхушек травы, юноша выжидал долгое время, но ничего не происходило. Поднялся во весь рост, осмотрелся. На юге, далеко, так, что еле видно было, облачко пыли. Где-то там должна быть и большая река, рассказывал когда-то Головной Волк…

Солнечный диск коснулся горизонта…

Длинноволосый спустился в низину, поросшую кустарником. Здесь же была и вода. Юноша высек огонь и развёл костёр, заготовив хвороста на всю ночь. Хоть и не был голоден, поел из запасов, которых должно хватить дней на пять. И долго потом лежал на спине, отдыхая, глядя в темнеющее небо…

Появились звёзды, но уставший юноша уже не видел их: сегодня он быстро нашёл путь в страну снов…

К утру похолодало, так, что юноша проснулся, продрогнув, задолго до рассвета. Подсел к огню вплотную, подложив в костёр весь оставшийся хворост. Костёр догорал, но Длинноволосый уже согрелся.

Надо идти.

Направление не изменилось… Двигаясь на юго-запад, к бескрайним равнинам, выбрался из низины, приютившей его ночью. Небо посветлело, и вскоре показалось солнце. Тепло начинающегося дня согревает. По влажной траве шаги беззвучны, но влага эта уходит с всё большим увеличением дневного тепла и света. Небо, обещая ещё один жаркий день, прозрачно: ни единого облачка.

Роса высохла… Становится жарко…

Чувство одиночества и беззащитности в открытой степи угнетает, заставляет искать убежище, хоть какое-то укрытие. Но равнина вокруг открыта, делая человека уязвимым; и не раз, с тех пор, как пересёк вчера рубежный ручей, слышал уже Длинноволосый вой волков, а также и неизвестных ему зверей, представляющихся огромными и свирепыми, судя по рёву, потрясшему степь. И никакого убежища, ни малейшего перелеска до самого горизонта – если и виделись иногда деревья, то только одиноко стоящие, такие же, как и юный выслеживатель, сохраняющий бодрость духа лишь выполнением задачи своей – поиском – единственным, что могло отрешённо, без отчаянья, вести его разум в одиночестве сквозь эту угрожающую открытость.

Полдень… Выжженная земля. Ничего не видно в обозримой дали…

Усталость чувствуется в ногах, ступающих осторожно…

Маленький ручеёк, почти скрытый от взоров травой и листвой – подходящее место для короткого отдыха. Юноша опустился перед ним на одно колено, рукой расчистил поверхность воды от листьев.

– Наши пути пересеклись, Бегущая Вода. Я – Выслеживающий Пёс, моё имя – Длинноволосый, из детей Светлой Воды, твоей родственницы.

Юноша смочил лицо прохладной водой. Где-то квакнула лягушка.

– Ты утолишь мою жажду, Бегущая Вода, и я благодарен тебе за это.

С наслаждением напившись, Длинноволосый сел и наскоро перекусил, достав из сумы сушёное мясо.

Встал, отдохнувший, и долго всматривался в небо, пытаясь разглядеть что-то в синей бесконечности. Знаков не было: предстоит продолжать путь в направлении, выбранном вчера.

Миновало ещё два дня, в безмолвии своём не изменивших направления пути Длинноволосого…

Солнце начинало спускаться к западу. Взобравшись на высокий холм и оглядывая горизонт, Длинноволосый увидел вдруг на западе облачко пыли, как видел и вчера; значит, это табун туров или лошадей, но не разобрать ещё – далеко слишком. Вчера табун был на юге, и если это тот же табун, то передвигается он слишком быстро. Быстроногие лошади? Или другой табун туров, не тот, что вчера? Если лошади, то следует забыть о них, неуловимых созданиях. Если туры, да ещё и не один табун, то охотников ждёт здесь удача. Необходимо выяснить как можно скорее, что за животные подняли эту тучу пыли. Продолжая выбранный путь, Длинноволосый должен в скором времени пересечь их следы и сможет узнать точно. Но сколько времени на это уйдёт? И где уже будет тогда этот табун? Если же идти прямо за ним? Туров ещё можно догнать, но за лошадьми ему не угнаться.

Сзади раздался крик неизвестной птицы, странный и (привлекающий?) … захватывающий. Повернувшись всем телом туда, как учил Головной Волк, юноша замер, ожидая. Впереди, на восточном склоне, раздалось шуршание: то ящерица проскользнула промеж камней, и покатился один из них вниз. А далеко-далеко, над восточным горизонтом, висело чистое облако с правильными, не рваными, краями. И знал уже Длинноволосый, стоящий на вершине высокого холма, что надо идти туда, на восток, забыв о манящем табуне на западе. Направление внушало страх: с начала лета Выслеживающие два раза уже уходили туда по двое, и ни один из них не вернулся. А он идёт в одиночку.

Длинноволосый сел, положив копьё своё рядом. Из мешочка с амулетами достал круглый камень с отверстием посередине: – камень со Светлой Воды, сильнейший талисман, защитник рода. Наилучший предмет, чтобы отметить перемену направления, отблагодарив за указание. Держа его в руке, Длинноволосый начал ощущать покой, что-то вроде окутывающей его влажности и свежести: камень этот был водяным защитником. Но, проникнувшись его воздействием, Длинноволосый постепенно осознал, что предмет этот, здесь, на этом возвышенном холме не найдёт своего положения, что приведёт к противодействию местных сил. А это – грубейшее нарушение заветов, непочтительность и пренебрежение к местным духам. Ведь камень Светлой Воды, рождённый и обретший силу в водных низинах, пропитан свойствами воды и земли, силами низа. Здесь же, на вершине холма, владычествовали силы верха, наполняющие ощущением парения, вызывающие желание полёта, зовущие к небу, в синеву безграничную.