– Тогда водку, – сказал Игорь и принес коньяку. – Пардон, оказывается, водки нет. Может, переживем? – потряс он бутылкой.

– Переживем, – сказал я.

Выпив и закусив, я попытался разобраться в положении вещей. Поймал Катин взгляд. Она так смотрела на меня, как будто в чем-то сомневалась, но делала попытку понять, что происходит.

Мне нравятся современные молодые люди. Они не усложняют себе жизнь излишними церемониями, они умеют находить нужные интонации, говоря или спрашивая о вещах, о которых не хотелось бы говорить как бы между прочим. Присев на подоконник и опираясь на него руками, Катя откровенно меня разглядывала.

– Сколько тебе лет, Сережа? Мне нравится, как ты пьешь. Без жадности, без озабоченности, что не заметишь момента, когда станешь пошлым.

Ее переход на «ты» меня несколько удивил.

– А разве между умением пить и возрастом есть прямая зависимость?

– Конечно.

Она оттолкнулась от подоконника и оказалась со мной лицом к лицу.

– Неужели я буду когда-нибудь целовать ее глаза, шею…

– Сережа, всему свое время.

– О господи.

– Я, Сережа, слишком опытна. Ты не ответил на мой вопрос.

– Катя, я боюсь, что все, что сейчас происходит, может окончиться из-за неправильно понятого тобой моего взгляда, фразы, жеста. Я так дорожу этими прекрасными минутами очарованности тобой, что начинаю сходить с ума. Сколько мне лет?.. Рядом с тобой я ощущаю себя Мафусаилом. Я два года уже пенсионер. Разведен, имею взрослого сына, плохой рыбак, бестолков, не люблю художественной литературы…

– Об остальных твоих недостатках поговорим потом, – остановила меня Катя и, прильнув ко мне, поцеловала умело и сладко.

– Господи, ведь я смутно догадывался, что ты где-то существуешь, я тосковал по тебе, я пытался разглядеть тебя в других женщинах.

– Сережа, ты знаешь меня давно.

– Катька, я на кухне, иди сюда, покурим, – крикнула Лена.

Открытое окно кухни выходило на террасу. Мне было слышно, о чем они разговаривают. Из деликатности я не ушел. Лена говорила громко.

– Катя, он кто?

– Пенсионер.

– Ладно, он вроде ничего и…

– Лена, не напрягайся.

– Ты давно его знаешь?

– Час.

– Нормально, замуж за него пойдешь?

– Он еще не звал.

– Катерина, ты перегрелась, или, может, в тебя молния попала? Может, ты так шутишь? Ладно, не обижайся.

Катя подошла ко мне.

– Пойдем, я довезу тебя до автобусной остановки. Ты все слышал. Что скажешь?

– Скажу, что чувствую себя, как приговоренный к электрическому стулу.

В машине мы не разговаривали. На остановке она повернула ко мне голову. Я поцеловал ее в закрытые глаза. Она едва улыбнулась.

– Вот визитка, Сережа. И выходи. Я не могу тут стоять.

На светофоре она развернулась и, проезжая мимо меня, на меня не посмотрела…

На визитке только: «ЕКАТЕРИНА» и телефон. Дома я взглянул в зеркало. Старый уже мужик, смотревший на меня, совсем не подходил к роли героя романтической истории. Заныло под ложечкой. Открыл холодильник. Закрыл холодильник. Посмотрел на телефон. Развалился на диване. Заснул. Приснилось соревнование по перетягиванию каната. Я равнодушный зритель. Мне все равно, кто перетянет. Катя в команде сильных. На голове у нее – военная пилотка. Слабые вдруг победили. Все стали хлопать, и я со всеми. Катя подбежала ко мне, сорвала с головы пилотку и стала хлестать меня по лицу. Я проснулся. Посмотрел на часы. Сколько спал – бог его знает. Постоял перед зеркалом. На лице наискосок две красных полосы. Почему?

– Катя, – говорю я мысленно. – Сон, где ты бьешь меня по физиономии, может быть растолкован так – ты приходишь в себя и говоришь: «Сережа, извини. На меня что-то нашло. Я пошутила, прости и прощай».

Задребезжал телефон. «Катя? Откуда ты знаешь мой телефон? Ах да, твои способности. Катя, приезжай. Приезжай, а то завтра я буду тебе звонить уже из психушки».

– Как к тебе доехать?

– Лучше так…

Она приехала ко мне почти ночью. Окно комнаты было малиновым. В прихожей я целовал ее беспамятно. Остывая, мы посидели на кухне за пустым столом.

– Катя, что ты ешь по утрам? В холодильнике только холод.

– Сережа, ты хочешь со мной позавтракать?

– Потом пообедать и поужинать, и так всю жизнь.

– Ты предлагаешь мне стать твоей женой? Невероятно.

– Что невероятно?

– Что я осмелилась сказать об этом? Сережа, может, это тебе ни к чему? Может быть, завтра все будет не так, все будет плохо. Ты поймешь, что я совсем не такая, какой ты увидел меня вчера. Ты будешь разочарован, и тебе будет неловко сказать мне об этом.