Он проснулся от толчка. Свист винтов стал затихать, перешел в чавкающий шелест, а затем по ушам вдарила тишина. Но длилась она недолго. Вжикнул запор, отошла вбок дверь, и сразу резануло по глазам давно забытое солнце, а йодистый запах моря, ворвавшийся в ноздри, выдавил из глаз слезы. Ведь именно так – солнцем и морем – и должна была пахнуть свобода!

К огромному удивлению Мьенга, он и в самом деле оказался свободен. Относительно, конечно, но по сравнению с камерой смертников он чувствовал себя блохой на бродячей собаке.

Плюсов в его новом положении было – хоть отбавляй. Начать с того, что в шикарном – с отдельной спальней! – номере не оказалось… запоров! То есть, замок в двери имелся, но вполне обычный, кей-чип от которого Мьенгу тут же выдали. У входа в жилой корпус дежурила охрана, но конкретно на Мьенга она обращала внимания не больше чем на прочих.

Сопровождавший Мьенга светловолосый крепыш в белом летнем костюме, назвавшийся Полем, заметил его изумление и пояснил:

– Бежать некуда. Это остров, вокруг океан на многие мили. К тому же, тут все охраняется. Основательно, смею вас заверить. Особенно это касается Центра, причала и геликоптерной площадки. Так что не советую…

Что именно он не советует, крепыш говорить не стал, но Мьенг и так все понял.

Поль глянул на часы.

– Обед через полчаса. Ресторан на первом этаже. Принимайте душ, переодевайтесь и подруливайте. Зеф тоже там будет, так что…

Похоже, белобрысый крепыш не любил завершать мысли, но на сей раз Мьенга это не устроило.

– Зеф? – переспросил он.

– Ну, да. Йозеф Дрожек. Это ведь он вас сюда сосватал?

Мьенг не ответил. Раздвинул дверцы шкафа, нашел полотенце и направился к ванной.

Дрожека он заметил сразу, как вошел в ресторан. Доктор тут же повернул в его сторону голову, и Мьенг заподозрил, что без датчиков слежения в одежде или обуви не обошлось.

– Идите сюда! – замахал рукой Дрожек. Мьенг кивнул и направился к столику, за которым кроме доктора сидел бородатый черноволосый мужчина лет сорока.

– Доктор Штофман, господин Мьянга, – представил их Дрожек. И сказал, обратившись к Мьенгу: – Господин Штофман проектировал ваш корабль.

– Ну, не я один… – жеманно отмахнулся Штофман, но Мьенг его перебил.

– Мой корабль? – сделал он упор на первом слове. – Ладно. Раз он мой, то без меня не улетит. Давайте сначала поедим.

На самом деле ему чертовски хотелось узнать побольше и о корабле, и о своей миссии, и почему выбор пал именно на него… Да у него накопилась хренова туча вопросов, от которых мозги только что из ушей не капали! Но больше всего на свете ему сейчас хотелось есть. Увидев и унюхав то, что ели и пили его визави, он был готов отобрать у них бокалы и тарелки, пока дожидался официанта с заказом. И ни думать, ни говорить о чем-либо еще он был сейчас попросту не способен.

Настоящая человеческая пища, вкус которой он почти забыл, а также бокал красного вина сыграли с ним злую шутку. Он стал засыпать прямо за столом. Поэтому то, что говорил Дрожек, слилось для Мьенга в «белый шум». Вероятно, он дремал с открытыми глазами, потому что «шум» не прекращался. До сознания долетали, но тут же вязли в сладкой дреме отдельные фразы. «…пояс Койпера… четверть светового года… прямоточный ядерный…» Последняя фраза заставила Мьенга встрепенуться.

– Прямоточный?.. – заморгал он. – На моем… на том… на этом корабле?

– Вы что, не слушали? – Взгляд доктора стал тем же пронизывающе холодным, что и при первой их встрече. Сонливость вмиг сдуло, как домик Дороти ураганом.

– Я слушал. Но… насколько я знаю, идея прямоточных термоядерных двигателей себя не оправдала. В Системе их использовать опасно, а за пределами пояса Койпера…

– За пределами пояса Койпера как раз и проводились испытания. До удаления в четверть светового года. Чем вы слушали?

– Позвольте, я поясню, – подался вперед доктор Штофман. Мьенгу показалось, что волоски на бороде доктора зашевелились от возбуждения подобно крохотным щупальцам. – Количество атомов водорода сразу за поясом Койпера, примерно в шестидесяти астрономических единицах от Солнца, составило, по результатам испытания, в среднем семь-восемь на кубический сантиметр пространства. А в пятнадцати тысяч ае, почти в четверти светового года, их было два-три. Если дальше их окажется всего два, или даже один на кубический сантиметр, то и этого хватит, чтобы корабль двигался со скоростью примерно в половину световой. С учетом того, что…

– Пока хватит, – оборвал коллегу Дрожек. – Главное вы, я надеюсь, поняли? – проморозил он Мьенга взглядом. – Такой корабль есть. И вы на нем полетите. Если, разумеется, не передумаете. Смею заверить, ваш приговор никто не отменял, и в исполнение его приведут не мешкая.

– В любом случае приговор исполнится, – скривил губы Мьенг. – Ведь обратного билета у меня не будет?

– С чего вы взяли? У вас будет мало шансов. Пять процентов максимум. Но это больше, чем ноль.

– Это ноль с плюсом, – вновь усмехнулся Мьенг. – Ведь моя порция яда и к тому времени не прокиснет.