Александр довольно кивнул. Этот кандидат встал на место временного начхоза лагеря-колонии в самый раз, тютелька в тютельку – как штатный патрон входит в казённик винтовки. Студент четвёртого курса техникума авиационного приборостроения Николай Маркелов попал в казаковско-простевскую компанию любителей фантастики случайно; звёзд с неба не хватал, натурой отличался куркулеватой, хозяйственной, что и пригодилось теперь чрезвычайно. Сразу после подавления бунта «техникумных», Николай принял у Колосова полномочия завскладом и, мобилизовав с десяток добровольцев, принялся за организацию лагеря – прежде всего, за распределение палаток, спальников, одеял и прочего походного имущества. Две комнаты, доверху набитые одна разобранными панцирными кроватями, другая полосатыми, в комках ваты, матрацами нашлись в интернате; было решено употребить это добро на первичное обустройство быта обитателей больших армейских, на двадцать рыл, шатров, взятых со складов. Туда поместилась примерно половина тех, кому не нашлось места в интернате; остальные довольствовались спальными мешками и шестиместными туристическими палатками. Назавтра Маркелов обещал наладить организовать изготовление дощатых поддонов для палаток – на случай дождя. Идею это Казаков приветствовал с ходу, припомнив организацию быта в армейских летних полевых лагерях.

– …короче, корпус УПК я пока запер. – подвёл итог Маркелов. – Там пока караул, двое при оружии; имеют строжайший приказ ночью делать обходы снаружи, проверять, не забрался ли кто в окна. Завтра Толик – кивок на Танеева, – проведёт полную ревизию. Да, за корпусом, хоздвор – гараж с ямой, правда, без машин; кое-какие мастерские, подсобка, будка с трансформатором, сварочный пост… да, ещё, под рубероидом – штабель пиломатериалов. На глаз, не меньше вагона: доски, брус, вагонка, фанера даже – это кроме того, что по спискам должно быть в ангарах. Я это добро велел особо охранять, чтобы не растащили на дрова. Ну и сам хоздвор, понятное дело, тоже… Ключи от здания и помещений вот. – и Николай выложил на стол тяжело звякнувшую связку.

– Пусть Толик и возьмёт. – отмахнулся Казаков. – Раз уж будет завтра осматривать… и вообще – вы двое и Димка среди нас самые твёрдые технари. Вот и займётесь в перспективе строительством и промышленностью, ну и всем, что с этим связано. Транспорт там, топливо, стройматериалы… лады?

Танеев, Маркелов и Колосов синхронно кивнули. Довольный Толик сгрёб со стола связку ключей от УПК.

– Лады, Сань. Тогда, если ты не против, я там и переночую, с караульными. Своим глазом пригляжу, а то мало ли…

Пригляди, пригляди… – ворчливо отозвался Казаков. – Теперь ты, Стась…

– У пирса стоят два судна. – начал Крайновский. – Большой мореходный катер и крейсерская парусно-моторная яхта. Катер, кстати, паровой… и вообще, никакой это не катер! Я тут бумаги просмотрел наскоро – оказывается, нам дали тральщик типа «Альбатрос», специальной постройки судёнышко, ещё дореволюционное, 1910-го года. Не такая мелкая посудина – сто десять тонн, два котла, угля берёт на шесть сотен миль экономическим. Судёнышко вполне мореходное, по Чёрному морю такие хорошо бегали…

– Тральщик? Военный, значит. корабль? – подобрался Голубев. – А как у него…

– Только тумбы под лёгкую пушку и пару пулемётов. – разочаровал главнокомандующего Стась. – Но ты не расстраивайся – судя по описи, вооружение всё на складе. К яхте тоже, к стати, кое-что прилагается, вот… – и он протянул Голубеву бумажку, тот немедленно принялся черкать что-то в своём блокноте.

– На складе оно… – буркнул Казаков, заглянув в своё листок. – Стеллаж номер… впрочем, неважно. Продолжай.

– Да, так о яхте. На вид – посудина вполне мореходная, вооружена как йол.. нет-нет, Андрей, это я про паруса… На глаз, тонн двадцать пять-тридцать. Дизель, как и было сказано, на консервации, и сколько с ними надо му… возиться, чтобы привести в рабочий вид – сказать не могу. Пока. На песке, под брезентами, четыре шлюпки – два яла-шестёрки и два барказа. Снабжения… ну, вёсел, мачт, парусов, такелажа, мелочёвки всякой – нет. Моторов подвесных тоже.

– Всё на складах… – повторил Александр, снова сверившись с бумажкой. – Там ещё, судя по спискам, три мотолодки типа «Казанка» и отдельно – подвесные моторы для тех шлюпок. Ну ладно, флот для нас пока – не самый актуальный вопрос. Но ты, Стась, всё же, с утречка проверь – эти посудины хоть надёжно пришвартованы? А то мало ли, шторм какой…

Крайновский кивнул.

– Так, теперь – перепись. – Казаков повернулся к девушкам, устроившимся рядом, на краю обширного дивана. Простева держала в руках бледно-жёлтую картонную папку с тесёмками и жирной чёрной надписью «Дело №…» Вика обошлась жиденькой пачкой замызганных листков. – Докладайте, что там у вас получилось?

– В-общем так, ребят… – Вика разложила листки на столе большим веером. Листки были смяты, кое-где прорваны; графы в кривых, нарисованных от руки, без линейки, таблицах, были заполнены, где карандашом, где шариковой ручкой, а где и вовсе фломастером. – По посёлку… простите, мы пока так условно будем называть – «посёлок» и «интернат».

Собравшиеся закивали, Вика продолжила:

– Значит, у нас всего семьсот семь душ. Из них четыреста пятьдесят два, обоего пола – дети и подростки до шестнадцати лет; большая часть старше четырнадцати, есть и несколько совсем мелких. Остальные – от восемнадцати до двадцати семи. Семеро в возрасте до пятидесяти двух лет, из них три женщины. Кроме того, эти… ну, сами знаете. Всего тринадцать человек, я их в общие списки не включала… правильно?

Вокруг завздыхали и закивали. Это была больная тема – после попытки захвата складов, компания старших парней, в основном, учащиеся профтехучилищ, были посажены в подвал интерната под замок, с приставленным вооружённым караулом.