– Ладно, не буду вам мешать… – вздохнул Казаков. – Работайте. А бумажку по технике всё же напиши, надо же нам представлять… и – да, кстати, Стась просил напомнить, ты ему обещал что-то там сварить. Ты уж свари, а то у него сегодня рейс… дальний.

И позорно сбежал, стараясь не слушать несущиеся вслед вопли возмущённого Колосова.

Стась неторопливо прохаживался по площади, иронически прислушиваясь к взволнованным голосам «избирателей». Из рейса на Песталоцци вернулись рано утром, всего часа три назад. Процесс высадки ссыльнопоселенцев на остров оказался неожиданно хлопотным и неприятным; не обошлось без тягостных сцен, пришлось прибегнуть к рукоприкладству и даже пригрозить пистолетом. Рыжая училка, та, что грозила членам Совета всеми мыслимыми и немыслимыми карами после прибытия воображаемых спасателей и милиции, совсем расклеилась. Когда ей предложили сойти на берег, прихватив с собой узелок с аскетическим «набором ссыльного», вчерашняя математичка закатила форменную истерику – рыдала, скулила, валялась в ногах конвоиров, даже порывалась сорвать с себя одежду и прямо тут, на палубе, отдаться всей команде – начиная с самого Крайновского и заканчивая пятнадцатилетним кочегаром Петькой Калмыковым. Что угодно – лишь бы вернуться назад, в уютное, обжитое, такое безопасное и предсказуемое тепло интерната…

В иное время Стась, может, и не отверг бы столь заманчивое предложение – ему всегда нравились женщины постарше, да и фигурка у рыжей педагогини не подкачала – но теперь, на глазах у обалдевшей команды и котят, приставленных для охраны бдительным Казаковым… Короче, ссыльных пинками вышвырнули на песок, и «Тариэль», издевательски взвыв на прощание сиреной, отправился восвояси. «В базу», как выразился Неретин, начитавшийся на Земле военно-морской беллетристики.

Время, однако, было потеряно – к бару подходили уже в темноте. Ночь выдалась туманная, и даже неестественно яркие светильники теллурийских лун не помогли малоопытным навигаторам – с первой попытки нащупать Восточный фарватер, Стась чуть было не посадил тральщик на камни. Этого хватило – было решено не испытывать судьбу и не соваться в малознакомый проход в темноте; идеи о том, чтобы потребовать по рации факела, костры, фары грузовиков, ракетницы или даже некие мифические бочки с машинным маслом, которыми предлагалось осветить или хотя бы обозначить фарватер, были отвергнуты как панические, прожектёрские и вообще, безответственные. В итоге, «Тариэль» всю ночь пролежал в дрейфе, парой миль мористее бара – благо, погода позволяла. С первыми лучами солнца тральщик вернулся в порт приписки; теперь курсанты драили медяшку, наводя после похода должный плезир. Наркоммор же отправился на берег – поучаствовать в политической жизни.

Крайновский уже собирался толкнуть на площади прочувствованную речь, как вдруг увидел Маляна и Голубева. Вчерашние противники беседовали – подчёркнуто вежливо, но довольно оживлённо. Стась задумчиво присвистнул и стал энергично пробиваться к ним сквозь густую толпу Котов и Стажёров, на всякий случай ошивавшихся поблизости.

– Привет экстремистам! Закономерное слияние крайне правых и крайне левых сил в единый антипарламентский блок – так, кажется, Баграт? Нет, ребята, чесслово, возьмите в долю! Устроим маленький лево-правый фашизм со стабилизирующими элементами умеренного центризма. А?

– Не паясничай, Стась. – мирно попросил Андрей.

– Нет, серьёзно, сенаторы, на чём сошлись-то? Интересно же!

– На Хозяевах. – с улыбкой сообщил Баграт и повернулся к Голубеву. – Значит, мир? И ещё раз извини за «фашиста», тогда всё действительно шло к тому.

Андрей неопределённо хмыкнул, но протянутую руку пожал и, кивнув своим, деловито направился к ГАЗику.

– Какие хозяева? – Стась был заинтригован. – О чём это вы?

– Долго объяснять. Извини, дела. Тебя что, выборы не интересуют?

– Какие выборы, о чем ты? После гениального танечкиного фортеля всё просто, как валенок – все пять мест за тобой и твоими «теоретиками».

– Ошибаешься. – Баграт посмотрел на часы. – Я в выборах не участвую. И стажёрам запретил, слишком они хорошо организованы. Без меня могут такую групповщину устроить…

– Почему без тебя? Ты же…

– Я уезжаю через час. Извини, что прерываю, но мне пора.

Баграт направился к ГАЗику. Рядом с вездеходом стоял выведенный из гаража «Защитник»; бронированные створки капота были откинуты вверх на петлях, и в механических потрохах броневика копошились технари из колосовской группы. Крайновский недоумённо вздёрнул бровь и после секундного промедления начал пробираться в центр площади. Шанс стоило использовать.

ХРОНИКА ГОЛУБЕВА

«…за Казаковским микропереворотом последовали весёлые дни разгула эмоций. Сразу после осуждения Красовского Татьяна собралась на остров вместе с ним, поставив Совет в двусмысленное положение. Казаков собрался даже голосовать на Совете помилование, но мы с Маляном сумели убедить его, что нельзя позволять правительству быть флюгером женских капризов. Это было бы подрывом авторитета и опасным прецедентом…

В сумятице, вызванной предвыборной и выборной суматохой, татьяниным пассажем, толками о хиппарях, моим и с Маляна отказами от выдвижения в консулы, Совет не обратил внимания на то, что его экс-члены не сдали личного оружия, и мне не пришлось расставаться со ставшей уже привычной тяжестью кобуры. Хотя, казалось бы, мне-то чего беспокоиться – кому придёт в голову разоружать главнокомандующего нашей маленькой колонии?»

Конец ознакомительного фрагмента.