В скором времени кроме транспаранта на опушке появился небольшой деревянный помост, на котором стояла трибунка с микрофоном. На этом на сегодня приготовления были закончены. Видно было, с каким нетерпением наши «друзья» готовятся к предстоящей афере.

– Может, запустить в Среднего осой? – злорадно спросил я.

– Не стоит раскрывать наши карты раньше времени, – ответил Ратибор и завалился на траву. – Сегодня ничего интересного ждать не придется.

– Честно говоря, живот мне сообщает, что совершенно не против перекусить, – немного подумав, решил я, прислушавшись к своему организму. В лесу уже темнело, а мы пожевали всего лишь несколько (десятков или сотен) орехов.

– Подождите немного, уже скоро вам будет что отведать, – сказал Дуболес, и наступила тишина. Птицы уже укладывались спать, а ночные жители еще не вылезли на охоту, наступило самое непродолжительное, но и самое спокойное время. Если бы не карта, которая сама себя подсвечивала, а соответственно и все, что ее окружало, то мы уже давно оказались бы в темноте. А так, лежа на траве, можно было смотреть на звезды и ни о чем не думать (хотя свет карты этому никоим образом не способствовал).

– А вот и перекусон, – шутливо сказал Дуболес.

Мы с Ратибором сели одновременно и посмотрели на дуб. Прямо перед ним у самых корней лежали белые свертки, своими промасленными пятнами напоминающие чьи-то завтраки, к тому же рядом валялась гора орехов и немного ягод. Когда мы развернули свертки, то приятно удивились – это были типичные обеды или полдники, которые школьники или различные сотрудники таскают с собой на работу: бутерброды с колбасой и сыром, три котлеты, восемь булочек, две из них с сосисками, две бутылки пива (которое мы с Ратибором пить не стали, я из собственных соображений, не люблю все спиртное, да мне его и не давали никогда, а Ратибор, вероятно, со мной за компанию), даже была пара йогуртов, которые я, честно говоря, терпеть не мог. Помнится еще по прошлой жизни, в том, обычном мире, мне всегда было неприятно снимать с просроченных йогуртов плесневую пленку, после чего в рот можно было положить хоть что-то. Все это, за исключением пива, зато включая йогурт мы быстро ухайдокали и снова завалились на траву пузом кверху. Хотя, полежав пару минут, пришлось сходить к ручейку промочить горло, а то эти йогурты, хоть и не были похожи на мои прежние пробы, но все равно встали в горле почти что комом.

Отделавшись от обжорных эмоций, я наконец обрел естественное любопытство мышления и спросил:

– А откуда эта еда? В лесу, скорее всего, ничего подобного не водится.

– Это ты правильно заметил. В лесу мы такую дрянь не выращиваем, у нас натуральная еда: грибы, ягоды, орехи, корешки, листики, яблоки и много чего еще разного. А все это вам принесли мышки-полевки, которых я попросил хорошенько порыскать по сумкам людей, приехавших, так сказать, украсить вход в мой лес.

– Так вот почему они так недовольно общались и рылись какое-то время по всем сумкам! Я-то думал, что потерялся какой-нибудь инструмент или другая полезная вещь, – пробормотал Ратибор, который явно пребывал в полусонном состоянии.

– Да, ты правильно заметил. Но зато видите, как хорошо сработали мышки. Вы даже на карте не заметили, как они всё провернули, хотя следили за всем происходящим практически неотрывно. Все-таки вы неправильно распределяете внимание. Вы следите за людьми, но не видите того, что происходит вокруг, – стал вразумлять нас Дуболес.

– Ты прав, но люди всегда так – смотрят на одно, не замечая другого, такова уж их природа, – ответил я и почувствовал, как начинают слипаться мои глаза. Очень хотелось спать, но в то же время интересно было смотреть на небо. Все эти звезды, бесконечное пространство. Раньше столько звезд я никогда не видел, там, где я жил, звезды были видны только в маленький незарешеченный кусочек окна. Я всегда смотрел на них и мечтал, что когда-нибудь у меня получится насмотреться на них на всю жизнь. Но похоже, что был неправ. На звезды нельзя насмотреться, на них можно смотреть бесконечно, бесконечно, бесконечно…

Мои глаза закрылись, и уже сквозь сон я почувствовал, как приподнимаюсь над землей.

Как мне показалось, утро наступило очень быстро, так что хорошенько выспаться не получилось. Но это не так страшно, главное, чтобы сегодня все прошло нормально, а дальше видно будет. Проснувшись и обнаружив себя в той же корневой кровати, во мне проснулась огромная благодарность к Дуболесу, который так заботливо к нам относился. Теперь надо было его не подвести.

Умывшись и немного размявшись (сделав несколько наклонов и приседаний, я почувствовал себя вполне размявшимся), я уселся перед картой, стараясь разглядеть начало испытаний.

– Эх, красота, – подошел Ратибор и пожелал всем доброго утра.

– Доброе оно или нет, это мы вскоре узнаем, – прокомментировал приветствие Дуболес.

– А вам не кажется, что сейчас нам надо рассредоточить силы по всему лесу, чтобы небольшие отряды быстрого реагирования могли наносить удар молниеносно? Так и люди быстрее поймут, что делать можно, а что нельзя, – предложил я.

– В этом есть резон, – поддержал меня Ратибор, а Дуболес промолчал, как бы отдавая нам инициативу.

Наземные силы мы решили пока не использовать, поэтому всех опасных зверей отвели за воображаемую среднюю линию леса, а в первой его половине оставили белок, ежей, зайцев, мышей, барсуков и еще много всякой мелочи, хотя насчет барсуков мы решили не сразу, они все-таки не такие уж спокойные звери, если разозлится – мало не покажется. Зато весь лес контролировался летучими отрядами, которые состояли из тихоходов – комаров, камикадзе – пчел и агрессоров – ос. Остальных мы решили пока не подключать, оставив их на крайний случай.