И Вячеслав быстрым, едва различимым движением схватил воробья рукой, поднес ко рту и отгрыз голову. Водитель только покачал головой, по-прежнему улыбаясь.

Вячеслав отбросил воробьиную тушку в темноту салона, смачно рыгнул и потер руками живот:

– Вот это другое дело! А теперь вперед, на Путевой! Подвезем парнишку домой!

Наступила тишина. Воробьи притихли. Водитель и пассажир сконцентрировались на дороге. Каждый думал о своем, каждый видел за окном отражение своих мыслей.

Пассажир – чужое сознание, поселившееся в голове Вячеслава, – думал о прошлом. При благоприятном исходе прошлое станет его будущим. Даждьбог, его попутчик, никогда не был силен в интригах и всегда все принимал за чистую монету. Конечно же, все никогда уже не будет так, как раньше. Порядок, установленный в их прошлом, нужно сломать и переделать – это вопрос выживания. Людям нельзя давать свободу – особенно если ты бог и твое собственное существование зависит от их веры.

Сознание в голове Вячеслава – сознание древнее, существующее уже не одно тысячелетие. За это время оно прошло путь от человеческого к божественному, от рассвета старого мира к его закату. Все эти годы оно, утратив тело, скакало из одной головы в другую, разрушая носителей, оставляя в их головах отвратительные мягкие опухоли. Как переполненный мешок деформируется и рвется, если доложить в него новые плоды, так и человеческий мозг не выдерживает присутствия нескольких сознаний.

После поражения падший бог не переставал искать ответ на вопрос, как наступило это темное время и что же они, древние боги, сделали не так. С годами он понял, что ответ лежит на поверхности. Древние боги погрязли в праздности и гедонизме. Они увлеклись междоусобицами, божественными распрями, родственными браками, играми со смертными и играми в смертных. Когда-то все они были обычными людьми, и все хорошо помнили, каково это – быть человеком. Они не натягивали на себя маску строгих родителей, не изображали из себя безжалостных палачей, не карали тех, кто в них верил, или тех, кто не верил. Они по своему капризу принимали или не принимали дары и жертвы, кому-то помогали, кого-то игнорировали, давая людям понять, что им нет до них дела.

Да, смертные, их цели и желания, мало интересовали древних богов – чего не скажешь о боге странного племени иудеев. Их бог кочевал со своим народом по миру, наставлял их, помогал им, жестоко наказывал за малейшие проступки. Он был им как отец, как нянька. Он был заботлив и педантичен, он дал им каменные таблички с законами. У бога иудеев были любимчики – пророки, посредники, гонцы, ретрансляторы его воли.

А у нас? Разве кто-то из древних богов занимался законотворчеством? Являл ли себя Перун кому-то из тех, кто бил поклон его идолу? Выслушивал их молитвы и просьбы? Выделял ли кого-то, кроме редких волхвов, которых многие считали безумцами?

Если забыть о детях, пока они растут, они забудут тебя, когда вырастут.

Старый смотрел за окно чужими глазами и видел там безграничную пустыню, терзаемую солнцем, и колонну людей, неверно шагающих и оступающихся на песке. Лица осунулись, на всех – выражение бесконечной усталости. Их вел вперед бородатый мужчина неопределенного возраста. Левой рукой он опирался на посох, правой – прижимал к телу каменные таблички, страстно, любовно, будто желал слиться с ними. На суровом лице жили глаза – глаза безумца, глаза влюбленного, глаза фанатика.

Над вождем и его племенем висело облако; на нем, свесив ноги, сидел бог и напряженно следил за своим народом.

В этом что-то было. Так отец смотрит на своих маленьких несмышленых детей, устроившись в отдалении. Он дает им почувствовать самостоятельность, но не сводит с них внимательный, настороженный взгляд; он готов ринуться на помощь в любую минуту.

Говорят, бог иудеев пришел к ним с юга, оставив другое племя. Что ж, тем трогательнее его забота об иудеях, его приемных детях.

Может быть, иудейский бог, как многие верят, – аватара Творца или сам Творец? Старый бог, приютившийся в опухоли в голове Вячеслава, в это не верил.

Как можно было быть такими беспечными, такими недальновидными? Сомнений нет, бог иудеев тоже когда-то был человеком. Однако став божеством, он не потерял то, что потеряли все остальные, – разум. Он осознал великую ответственность, что пришла с великой силой. Возможно, он был самым прозорливым из всех; возможно, он предвидел ужас смерти без рождения и потому приложил все усилия, чтобы выжить.

А история с сыном Марии? Это же гениально! Сын Марии был троянским конем, который обрушил стены их крепости. Странствующий философ с печальными глазами разоружил их – вояк, насильников, убийц, обратил в прах их молоты, копья, палицы, изгнал их из голов людей, и все они дружно отправились на свалку истории, подхваченные ветром перемен, как желтые осенние листья. Поделившись с ним бессмертием, бог иудеев продлил и свою жизнь, правда, ему пришлось чуть отойти в сторону. Иронично, что непослушные иудеи и здесь не угадали волю своего бога и не приняли того, кого он провозгласил своим сыном.