Шрифт:
Васильев, продолжая целовать, нежно гладил спину Наталье Петровне, и тут его рука наткнулась на молнию платья.
Он потянул за бегунок вниз, молния легко раскрылась, обнажив всю спину и плечи Натальи Петровны.
Васильев нежно стал целовать шею и обнаженные плечи, доставляя всё новые и новые, приятные ощущения своей спутнице.
Платье, ничем не удерживаемое, упало на пол, обнажив ещё молодое и красивое тело. Васильев снял бюстгальтер.
Взору открылись две очаровательные, как у юной девушки, грудки.
Васильев никогда не думал, что у рожавшей женщины, которой уже за тридцать, может быть такая прекрасная девичья грудь. Соски призывно топорщились, дразня и маня к себе.
Он припал губами и с наслаждением начал нежно и трепетно целовать обе груди, по очереди, слегка касаясь соски языком. Соски напряглись и набухли, отвечая на эти ласки.
Наталье Петровне доставило это особое удовольствие, она вспомнила, как неоднократно испытывала оргазм, кормя грудного сына молоком.
Как он кусал беззубым ртом соски, урча и сердясь на мать, что мало молока попадает в рот, как он пухлыми ручонками сжимал грудь…
Ощущения, доставляемые Васильевым, были немного иными, но ласки были очень приятны и тоже сильно возбуждали.
– Возьми меня, – в изнеможении простонала Наталья Петровна, больше не в силах терпеть этой сладостной пытки.
Васильев снял с неё трусики, поднял на руки и понёс в спальню.
В спальне нежно положил на кровать, быстро разделся и продолжил осыпать тело поцелуями, и нежными ласками.
От переполнившего желания, Наталья Петровна застонала, она больше не в силах была терпеть всего этого, её охватило буйное желание почувствовать плоть внутри себя.
Вот, наконец, он вошёл в неё, его движения были ритмичные и сильные. Она ощутила сказочное наслаждение, вихрь блаженства унес её куда – то далеко – далеко и она окунулась в лёгкое забытьё, словно растворившись в его теле.
Глава седьмая
Санька долго ждал мать, но не дождался. Поздно вечером он разобрал кровать, выключил свет и лёг спить.
– Что она нашла хорошего в этом мужике, – думал Санька, укладываясь по – удобнее, – Да, конечно, он вызволил меня из ментовки, надо отдать ему должное. Но зачем ей с ним идти вечером куда – то? Что он всё крутится около неё? Был бы ещё красавцем, а то так, ничего особенного, урод, какой – то.
Санька долго не мог уснуть. Как вдруг, темнота в комнате стала сгущаться, и опять появился черный мужик и стал подходить к Санькиной кровати.
Санька вскочил с кровати и бросился к выключателю. Загорелся свет, но в комнате никого не оказалось.
Санька заглянул под кровать, но и там было пусто. Он пошёл в комнату матери и включил там свет.
В комнате матери было пусто. На кухне, куда заглянул Санька, тоже никого не было.
– Странно, – подумал Санька, ложась обратно в кровать, но, не выключая свет, – куда он делся? Что же всё – таки ему от меня нужно? Что всё это значит?
С тех пор, как впервые Санька увидел этого странного черного мужика, прошло много времени. Он уже немного привык к этим визитам, но пугало и раздражало это молчание.
– Уж лучше б он что – либо сказал, – думал Санька, – а то стоит, как столб и молчит.
Постепенно Санькины мысли стали путаться, его сознание затуманилось, и он заснул крепким сном.
Наталья Петровна пришла домой под утро, она укрыла одеялом, разметавшегося в тревожном сне сына, выключила везде свет и прилегла на свою постель.
Она долго не могла заснуть, вновь переживая всё происшедшее с ней.
В её жизни, после мужа, мужчин почти не было, она уже успела смириться с этим и отвыкнуть от ощущения, быть рядом с мужчиной, чувствовать сильное тело, ощущать мужской запах и свыклась со своим одиночеством.
Сегодняшний день перевернул всю жизнь, она почувствовала вновь вкус к жизни, необходимость опереться на сильное мужское плечо, ей захотелось счастья.
Она ощутила неистребимую жажду любви, ей захотелось любить и быть любимой.
Ей хотелось этого мужчину, она мечтала, что бы он снова овладел её телом, снова целовал и ласкал. Её мысли всё вновь и вновь возвращались к тому, что произошло на квартире Васильева.
Эти воспоминания радовали, теребили душу, но немного тревожили, она слегка опасалась их, волнуясь за будущее….