А через неделю – второе послание: Александрина скончалась от странного и внезапного недомогания, причем все тело было покрыто какой-то сыпью. Шептались об отравлении, и многие склонны были в это верить, зная коварство австрийского двора и его ненависть к русской княжне.

Все кончается, закончились и похороны, жизнь постепенно входила в свою колею. Правда, траур не позволял устраивать пышных развлечений, но внешний покой, который воцарился в императорском семействе, стал бальзамом для большинства ее членов. К тому же Великая княжна Мария готовилась к своему бракосочетанию, отложенному из-за траура, а вдовствующая императрица всецело посвятила себя младшим детям: Анне, Николаю и Михаилу.

Только Като с ее природным жизнелюбием и жаждой деятельности не могла смириться с этой тишиной. Единственный человек, который в те дни мог успокоить мятущуюся душу великой княжны, была ее верная наперсница Мария. Долгие часы, которые они проводили в беседах, благотворно влияли на Като, но обе они, по негласному уговору, держали в тайне свою дружбу.

Като обожала, когда Мария раскладывала карты и «гадала на будущее», тем более что ее предсказания практически всегда сбывались. Единственное, что ее иногда злило – это манера Марии чрезвычайно туманно и уклончиво отвечать на прямые вопросы. Так было и тогда, когда однажды вечером Като вспомнила о знаменитом бале-маскараде и о поразившей всех таинственной предсказательнице.

– Мари, вы помните, я вам рассказывала о гадалке на балу? – спросила она как-то вечером свою наперсницу.

Като уже улеглась в постель, а фрейлина бесшумно скользила по спальне, делая последние приготовления для отхода ко сну.

– Разумеется, ваше высочество, – спокойно ответила она.

– Ведь многие ее предсказания уже сбылись. Мой брат без ума от красотки Нарышкиной и даже не делает из этого секрета.

– Император волен вести себя так, как ему будет угодно, – сдержанно заметила фрейлина. – К счастью, у мадам Нарышкиной очень покладистый муж, который готов закрывать глаза на все, лишь бы не тревожили его покой.

– Моя невестка не так терпима, – усмехнулась Като. – Молодая императрица совсем замкнулась в себе. Если бы на ее месте была я…

– То что бы вы сделали, ваше высочество?

– Я бы очаровала своего мужа, вернула его в свою спальню и постаралась во что бы то ни стало подарить ему наследника. А может быть, и не одного…

– Вы истинная дочь своей матери, – заметила Мария. – Только вряд ли вы бы удовлетворились только ролью супруги и матери.

Като даже подскочила в своих кружевных подушках:

– Мой бог, конечно нет! Но ведь быть императрицей – это… это… Это чудесно! Я бы устраивала роскошные приемы, пышные балы, я бы привлекла во дворец самых известных поэтов, музыкантов и художников, а сама стала бы их Музой. И потом… я ведь тоже могла бы любить, кого хочу. Императрице тоже все дозволено.

– Не совсем, ваше высочество, – усмехнулась Мария. – Женщинам, даже самого высокого ранга, дозволено все же меньше, чем мужчинам.

– А как же моя августейшая бабушка? И моя августейшая прабабушка Елизавета?

– Они были не просто императрицами, они были монархинями, самодержицами. И вести себя могли практически как мужчины. Но обратите внимание, ваше высочество, двор снисходителен к амурным увлечениям монархов, но втайне осуждает монархинь, если те увлекаются… Впрочем, вы еще слишком молоды для таких разговоров.

– Нынешнюю императрицу выдали замуж за моего брата чуть ли не в тринадцать лет, – надувшись, пробормотала Като. – И никто не считал, что она слишком молода для брака.

– Это было политическое дело, ваше высочество, к тому же, такова была воля вашей августейшей бабушки. Ранние браки – это не самое разумное. Ваша покойная сестра Александра…

– Кстати, гадалка ведь и ее смерть предсказала. Откуда она могла знать, что Александрину отравят?

– Это только слухи, ваше высочество. Палантина венгерская официально скончалась после родов.

– Вот именно, что официально! – фыркнула Като. – А правды мы все равно никогда не узнаем.

– Как знать… – загадочно обронила Мария. – Но довольно об этом. Вам пора спать, а не обсуждать все эти страсти.

– Ну, Мари, милая, ну расскажи еще что-нибудь. Не страшное. Ну, пожалуйста!

– Хорошо, только потом…

– Знаю: спать, во-первых, и никому не пересказывать услышанное, во вторых. Как всегда.

– Вот именно. А расскажу я вам про княгиню Голицыну, которой гадалка на балу предсказала смерть во сне. Очень несчастную женщину.

– Княгиня Голицына – несчастна? Да у нее есть все, чего только может пожелать женщина…

– Это так, ваше высочество, но… Есть женщины, которые при рождении получают все: красоту, ум, богатство, знатное происхождение. И несмотря на это лишены самого главного: обыкновенного женского счастья…